Одержимость идеями — психическое заболевание или норма? Одержимость идеей или идея-фикс.
К сожалению, может иметь не только приятные, но и неприятные последствия. Но если знать, как вовремя и правильно расставить акценты, можно достичь позитивного результата. Как это сделать, как заставить одержимости идеей работать на вас? Об этом наш следующий материал.
Головой командующие
На самом деле идея-фикс – медицинский термин , которым обозначают психическое расстройство, связанное с одержимостью идеей. Человек полностью отдается на осуществление своей мечты, забывая обо всем вокруг. Иногда это приводит к удивительным открытиям в смежных областях. Так, одержимость идеей найти средство от глухоты, помогло Беллу изобрести телефон. С другой стороны, идея-фикс может привести к плачевным последствиям. Ужасам Второй мировой войны мы благодарны Гитлеру, у которого была одержимость идеей мирового господства по расовому признаку.
Отрицание реальности
Идея-фикс способна исказить реальность. Известны случаи, когда люди настолько пытались выдать желаемое за действительное, что физически ощущали признаки реализации своей идеи. Например, известны случаи ощущения женщинами беременности, когда ее фактически не было.
Сегодня идея-фикс легко внедряется через средства массовой информации, которые умело управляют эмоциями читателей и зрителей. Информация обычно подается через авторитетных лиц или простых, но крайне искренних людей. Стоит вспомнить одно только отчаянное желание женщин похудеть, которых некоторым навсегда подорвало здоровье, а отдельных даже лишило жизни. У мужчин тоже есть типичная разрушительная идея-фикс, которая приводит к плачевным результатам. Например, желание иметь безумно огромные мышцы толкает их на бездумный прием стероидов. В результате они непоправимо разрушают свое тело.
Сторона успеха
Однако идея-фикс может давать и позитивные последствия. Яркой иллюстрацией является пример английского поэта Уильяма Батлера Йетса, который за свою поэзию был удостоен Нобелевской премии. Вдохновением поэта более пятидесяти лет была английская революционерка Мод Гонн. Он неоднократно признавался ей в любви и звал замуж, но постоянно получал отказ. И даже решение жениться на ее дочери тоже не было воспринято. Эта идея-фикс фактически разрушила личную жизнь поэта, но дала ему прожить яркую творческую жизнь.
Англичанина, астронома Уильяма Гершеля-старшего сестра кормила с рук, потому что он не желал отвлекаться от своих исследований на такую банальность, как прием пищи. Зато исследования явили миру такие открытия, как двойные звезды, планета Уран, инфракрасные лучи.
Успешные люди рекомендуют не отказываться от идеи-фикс, так как именно она приведет вас к успеху. Если вы постоянно думаете о то, что вас увлекает, вы наполняетесь творческой энергией. Далее вы эту энергию направляете на реализацию своей идеи, что дает плодотворные результаты. Это снова наполняет вас радостью достижения цели, снова наполняя энергией. Правда, в некоторых случаях люди настолько одержимы, что забывают даже о своем здоровье.
Очень важно соблюсти этот баланс, когда одержимость идеей (идея-фикс) из созидательной плоскости переходит в деструктивную, и вовремя удержаться на плаву.
Случается так, что всего лишь одна мысль может поглотить наш ум полностью, радикально изменить весь наш жизненный уклад и заставить нас строить всю свою жизнь, исходя из ее ценности, которая в какой-то момент становится для нас абсолютной. Когда такое случается, говорят, что человеком овладела сверхценная идея. Но почему это происходит? Что заставляет нас отложить все остальное на задворки нашей системы ценностей и оставить только что-то одно? И так ли это плохо для человека, ведь одержимость какой-то одной идеей концентрирует наши чувства, усилия в одном направлении, а значит позволяет реализовать наше стремление к цели более эффективно? Так ли это?
Что ж, давайте разберемся, что же это такое —Сверхценная Идея.
Сверхценная идея как психическое расстройство.
Понятие «сверхценная идея» впервые появилось в 1892 году в Германии, когда известный психиатр Карл Вернике, занимаясь изучением различных навязчивых состояний у своих пациентов, столкнулся с необходимостью отделить одни состояния от других. Причина была в том, что пациенты, одержимые различными идеями, проявляли эту одержимость по-разному.
Так, один из пациентов Вернике был свято убежден в том, что его супруга постоянно изменяет. При этом его уверенность строилась на убеждениях, которые не поддавались нормальной логике и с точки зрения обычного человека были совершенно нелепы. Например, увидев свет в окне дома напротив, он убеждал себя в том, что это сигнал жене от любовника о встрече. Ее стремление купить себе новое платье неизменно встречало с его стороны сопротивление, поскольку он был совершенно уверен, что на самом деле это делается для любовника, а когда жена приходила усталая с работы, он уверял себя, что усталость вызвана вовсе не работой, а плотскими утехами.
Другая часть пациентов фиксировались на навязчивых идеях по-другому, сохраняя ясное сознание, способность к адекватной оценке ситуации и нормальному логическому мышлению. Идеи таких людей не казались взявшимися из ниоткуда. Наоборот, мысль или идея, долгое время находившаяся на краю их сознания и имеющая вполне нормальное логическое обоснование, в определенный момент становилась чем-то исключительным, невероятным по важности решающим фактором.
Подобную идею всегда сопровождал мощный эмоциональный отклик, и это сочетание часто приводило к тому, что она начинала занимать доминирующую позицию в сознании, а будучи превосходно логически обоснованной и эмоционально значимой, она побуждала человека к очень активной деятельности по ее реализации. Другим важным признаком было гипертрофированное и даже болезненное преувеличение значения реальных фактов, которые стояли в основе первоначального убеждения.
Но самой важной особенностью состояния, которое было определено Вернике как сверхценная идея, был тот факт, что в какой-то момент она начинала занимать в сознании пациента абсолютно доминирующее положение, подчиняя себе его волю, его стремления, а иногда и всю его жизнь, смысл которой в значительной степени был предопределен этим болезненным умственным предпочтением.
Как появляется сверхценная идея.
Вы очень цените свою работу и страшно боитесь увольнения. В какой-то момент к вам приходит понимание (катарсис), что это увольнение непременно должно быть подстроено другими сотрудниками, завидующими вашим успехам. С этих пор ваша жизнь радикально меняется. Отныне вы придаете значение событиям, на которые раньше не обращали внимания: случайный косой взгляд коллеги, разговор ваших друзей во время перекура в стороне от вас, ухмылка начальника, звонок с неизвестного номера телефона — все это становится звеньями одно цепи, направленной на лишение вас должности. При этом основания для ваших подозрений всегда реалистичные, любое из описанных событий чисто гипотетически может быть частью заговора по отношению к вам, ведь известно, что в жизни такое случается. Если все происходит примерно так, то с большой степенью вероятности вами овладела сверхценная идея.
Отличие сверхценной идеи от других одержимостей.
Карл Вернике
На основании наблюдений за своими пациентами Карл Вернике впервые ввел определение сверхценной идеи, выделив ее как отдельное психическое отклонение. Критериями, отдаляющими ее от другого типа одержимости — сверхценного бреда, было то, насколько идея больного и ее предпосылки понятны окружающим, а также, имеется ли возможность у окружающих убедить человека в ложности его идей или нет. Другими словами, если в основе одержимости лежали реальные факты и пациент оперировал привычной большинству людей логикой, то он страдал сверхценной идеей, а не бредом, в основе которого всегда лежали фантастические предположения. Как нетрудно понять, в основе диагноза, отделяющего одно от другого лежали оценочные суждения окружающих, и именно они определяли границы нормы.
Основные идеи Вернике и сегодня лежат в основе диагностики состояний одержимости и, несмотря на то, что далеко не все психиатры их поддерживают, других четких определений, отличающих сверхценный бред от идеи, не существует.
Как отличить сверхценную идею от других одержимостей — таких, как сверхценный бред и навязчивая идея? На сегодняшний день психиатры говорят о четырех основных признаках, по которым это можно сделать.
Первый критерий — абсолютное доминирование идеи в сознании. Неважно, что происходит в мире: революции, землетрясения… Самым важным для вас будет теоретическая измена вашего партнера.
Второй критерий — сверхценная идея имеет для вас огромную эмоциональную значимость. Какую бы форму она ни принимала, она неизменно вызывает у вас сильную и устойчивую эмоциональную реакцию.
Третий критерий — идеи, которые по вашему мнению лежат в основе одержимости, реально присутствуют в вашей жизни или вашем предыдущем опыте, а реальность означает тот факт, что эти предпосылки реальны с точки зрения окружающих. Так, домовой, постоянно мешающий вам заснуть, таковым признаком никак не является и говорит окружающим о том, что ваша одержимость — бред.
Четвертый признак — критичность вашего мышления. Это значит, что если посторонний человек, использовав некие аргументы, способен убедить вас в ложности вашей идеи, то вы страдаете не бредом, а именно сверхценной идеей.
Здесь следует сделать уточнение — последние два критерия являются как раз признаками, отличающими сверхценный бред от просто идеи, хотя с последним согласны не все психиатры.
Признаки состояний одержимости.
Не секрет, что в бытовых разговорах мы нередко ставим «психический диагноз» своему собеседнику, если с точки зрения логики его позиция не выдерживает никакой критики. В такие моменты чаще всего мы произносим слова «какой же бред!» Мы отлично понимаем, что это выражение — просто метафора, и человеку, который говорит «глупости», едва ли можно всерьез диагностировать отклонение психики. Отсутствие логики далеко не всегда означает наличие сверхценной идеи или бреда, а глупость и неумение мыслить не является признаком психического отклонения. Однако навязчивые мысли и сверхценные идеи вовсе не редкость в нашем мире, другой вопрос — насколько их можно считать психическими проблемами, ведь в отличие от того, что является бредом, здесь все не так очевидно.
Так, например, один из моих знакомых давно и свято верит в существование тайного мирового правительства, которое уже много сотен лет дергает за ниточки руководителей отдельных стран и нещадно эксплуатирует несчастные народы в своих корыстных целях. При этом, как и огромное количество других людей, верящих в подобные вещи, он не обладает реальными доказательствами своей позиции, но убедить его в обратном невозможно, разумные аргументы не действуют, ибо всякий раз решительно отметаются, как незначительные и несуществующие. Казалось бы, если в этом случае использовать два последних критерия, то речь здесь идет о наличии не просто сверхценной идеи, но самого настоящего бреда. И все же, это никоим образом не является ни бредом, ни даже идеей, ибо не выполняются самое первое условие — идея должна полностью доминировать в сознании, и если ваша идея не живет с вами большую часть вашего времени, то и говорить о том, что она является для вас сверхценной, нет никакой возможности.
Из приведенных выше примеров становится понятно, что границы между бредом, навязчивыми и сверхценными идеями весьма расплывчаты и условны, а явления эти очень близки по своей природе. В свете такой расплывчатости границ большое значение приобретают отличия, позволяющие приблизительно провести рубеж между этими понятиями.
Так, если мы говорим о навязчивых мыслях и идеях (диагноз «навязчивая идея»), то их принципиальная особенность заключается в том, что чаще всего они не воспринимаются как свои собственные, но как пришедшие извне. Они не несут в себе цели и при этом склонны к зацикливанию на манер заезженной пластинки. Это весьма мучительное состояние, особенностью которого является явно выраженное желание пациента его устранить. Человек, который никогда не испытывал состояния навязчивой идеи, может отдаленно сравнить это состояние с появлением в голове незатейливой, но очень навязчивой мелодии, от которой никак не удается избавится.
Бред (диагноз «сверхценный бред») чаще всего появляется эпизодами, он захватывает сознание полностью, а основывается это состояние на чем-то, не имеющем место в реальной жизни. В рассуждениях пациента почти всегда отсутствует привычная нам логика, которая нередко заменяется причудливыми паралогическими умозаключениями (ложная логика). Сверхценый бред имеет для человека огромную ценность и воспринимается как нечто, вообще не подлежащее критическому рассмотрению.
Что касается идеи (диагноз «сверхценная идея»), то это очень сильная эмоциональная убежденность в чем-либо, от которой хоть и непросто избавиться, но критическое отношение к ней со стороны пациента все же возможно. Умозаключения, приводящие человека к такой идее, в большинстве случаев основаны на обычной логике и касаются вещей, более или менее относящихся к реальному миру.
Конечно, разделение симптомов этих навязчивых состояний вовсе не означает, что одно не может переходить в другое. Так, сверхценная идея вполне может оказаться этапом на пути к бредовым состояниям (в случае развития бреда так нередко и случается), но это вовсе не значит, что навязчивая идея обязательно переходит в бред. Некоторые психиатры полагают, что навязчивые состояния имеют одну природу и что по сути это одно заболевание, которое просто имеет разные проявления и разные стадии. В качестве примеров они приводят случаи, когда вполне правильная формальная логика и критическое отношение вовсе не исчезали, а успешно ставились пациентами на службу своему бреду. Вот как рассуждал один пациент, который был убежден в том, что является волком-оборотнем. «Я волк, но сейчас я вижу у себя человеческие руки и ноги по причине простого обмана зрения, а невидимость моего истинного облика ничего не значит перед фактом моей истинной природы, которую я ощущаю всем своим существом». Вот так логика становится фрагментом, помогающим объяснить истинность природы бредового состояния.
Сверхценная идея как признак психического расстройства.
В наше время в психиатрии сверхценные идеи рассматривают как признаки целого ряда расстройств психики, при этом для каждого конкретного расстройства характерен свой набор более или менее типичных идей.
В качестве примера можно привестиобсессивно-компульсивное расстройство (невроз навязчивых состояний и навязчивых действий), когда с помощью компульсивно-ритуальных действий пациент стремится предотвратить какое-либо весьма маловероятное событие (нужно 10 раз помыть руки, чтобы не подхватить заразу).
Дисморфофобия — одержимость незначительными дефектами своего тела (пациент не может перестать думать и беспокоится о небольшой родинке на шее, полагая, что все окружающие обращают внимание только на это).
Ипохондрическое расстройство, заключающееся в непрерывном тревожном поиске у себя симптомов опасных заболеваний (которые всегда находятся).
Фантомная беременность — навязчивое состояние, возникающее у женщин чаще всего на фоне сильного желания забеременеть.
Социофобия — больной исходит из уверенности, что все вокруг обращают внимание только на него и это внимание непременно осуждающее.
Характеры склонные к сверхценным идеям.
Психиатры считают, что есть несколько вполне определенных складов характера (акцентуаций), которые наиболее подвержены навязчивым идеям.
К ним относятся шизоидный и параноидный склады характера. Шизоидным личностям вообще свойственно увлекаться новыми и необычными идеями, и это увлечение порой доходит до психической паталогии. Что же касается параноидального склада, то эти люди, как правило, чрезмерно озабочены различными событиями, которые теоретически могут иметь для них неблагоприятные последствия, на этой почве и развиваются состояния, связанные с навязчивыми фобиями. Конечно, это вовсе не значит, что люди такого типа непременно станут одержимы навязчивыми идеями, данные типы характеров лишь больше других склонны к этому типу психических расстройств.
Нужно ли лечить людей одержимых сверхценной идеей?
Хороший вопрос — нужно ли обязательно лечить человека со сверхценными идеями? И почему мы вообще стараемся лечить психические расстройства, если в большинстве случаев их носители не представляют общественной опасности?
Поводом для того, чтобы лечить человека от психического заболевания, может быть либо его желание, либо очень редкие случаи, когда такие больные представляют реальную опасность для самих себя или для общества. Конечно, подобные симптомы почти всегда представляют определенные неудобства для ближайшего окружения человека, однако это не повод и никогда не должно быть поводом для принятии решения о лечении, если в его основе не лежит желание самого больного.
Приносят ли одержимости вред или пользу?
Когда мы говорим об одержимости идеей, как о болезни, то порой забываем, что под этим флагом люди способны сделать и немало хорошего. Так, если мы обратимся к истории науки, то редкие большие открытия обошлись без элементов одержимости. То же самое можно сказать и про многие гениальные произведения искусства и литературы, географические открытия, изобретения, духовные озарения.
Однако история знает и немало случаев, когда во имя таких идей творились преступления, сегодня можно вспомнить про радикальные религиозные направления, политические партии крайнего толка, массовые проявления истерии, которые почти всегда основаны на таких идеях (вспомним гитлеровскую Германию, сталинскую Россию или движение хунвэйбинов в Китае).
Конечно, как и почти любая другая вещь в этом мире, сверхценная идея не может рассматриваться в какой то одной однозначной плоскости, однако вопрос о том приносит ли она вред или благо очевидно стоит рассматривать с двух точек зрения — с точки зрения самого человека (страдает ли он от своей одержимости или для него это подарок судьбы) и с точки зрения общества (полезно это или вредно для окружающих).
Сверхценные идеи – это довольно характерное явление для человеческого общества, и они определенно играют важную роль в культуре и истории. Что касается взгляда на это явление, как на болезненные проявления психики, то следует всегда помнить о двух вещах:
— понятие психологической нормы всегда было и будет социально субъективно, точно так же и критерии психологических отклонений всегда будут отличаться довольно размытыми границами. Это значит, что определить, в какой момент заканчивается «норма» и начинается заболевание, всегда будет непросто. И реальность сегодня такова, что зачастую критерии оценки психологических отклонений определяют не только врачи психиатры, но и господствующие в данном обществе социальные стереотипы.
— границы самого заболевания должны определяться врачами психиатрами, а решение о лечении заболевания должен принимать только сам пациент – конечно, при условии, что он не представляет опасности для себя или окружающих.
На сегодняшний день не существует определенного метода лечения навязчивых состояний, и методы воздействия на пациентов выбираются, исходя из типа и степени расстройства. Это может быть психотерапия, а в особенно ярко выраженных случаях применяются антидепрессанты и антипсихотики.
«Одновременно рушились противоречия, среди которых, не желая в этом сознаться, уже давно бился Кристоф. Ибо, несмотря на то, что он был подлинным художником, он все же часто примешивал к искусству задачи, ему чуждые; он приписывал ему некую социальную миссию. И не замечал, что в нём самом было два человека: художник, который творит, не заботясь ни о каких моральных выводах, и человек действия, рассуждающий и стремящийся сделать свое искусство высокоморальным и общественным. Подчас они ставили друг друга в весьма затруднительное положение. Теперь, когда любая творческая мысль со своим органически присущим ей законом представлялась ему высшей реальностью, он был вырван из рабства практического разума. Разумеется, он, как и прежде, презирал вялую безнравственность своего времени; разумеется, он продолжал думать, что нездоровое, развращённое искусство есть низшая ступень искусства, ибо оно представляет собою болезнь, гриб, растущий на гнилом стволе, но если искусство ради забавы есть проституируемое искусство, то Кристоф всё же не противопоставлял ему пошлого утилитаризма искусства ради морали, этого бескрылого Пегаса , впряжённого в плуг. Высшее искусство, единственно заслуживающее этого имени, стоит над законами и требованиями дня: оно - словно комета, брошенная в беспредельность. Полезна ли эта сила, или кажется нам бесполезной и даже опасной с практической точки зрения, но она - сила, она - пламень, она - молния, брызнувшая с неба; и тем самым она священна, тем самым она благодатна. Блага её случайно могут принести пользу, но истинная ее божественная благодать принадлежит, как и вера, к явлениям сверхъестественным. Она подобна солнцу, от которого произошла. Солнце ни нравственно, ни безнравственно. Оно - начало всего сущего. Оно побеждает тьму вселенной. Таково и искусство.
Отдавшись во власть искусства, Кристоф с изумлением заметил, как возникают в нем неведомые силы, о которых он раньше не подозревал: нечто совсем иное, чем его страсти, его печали, сознательная его душа, - новая незнакомая душа, равнодушная ко всему, что он любил и чем болел, ко всей его жизни, душа радостная, взбалмошная, дикая, непостижимая... Она взнуздала его, ударами шпор раздирала ему бока. И в редкие минуты, когда ему удавалось вздохнуть свободно, он спрашивал себя, перечитывая только что написанное: «Как могло это, вот это, возникнуть во мне?»
Он был одержим умственной лихорадкой, знакомой каждому гению, чужой волей, не зависимой от его воли, «той неизъяснимой загадкой мира и жизни», которую Гёте называл «чертовщиной», и хотя был всегда вооружен против неё, однако нередко ей подчинялся.
И Кристоф всё писал и писал. Целыми днями, неделями. Бывают периоды, когда оплодотворённый дух может питаться исключительно собою и продолжает творить почти беспредельно. Достаточно легкого прикосновения цветочной пыльцы, занесённой ветром, чтобы взошли и расцвели внутренние всходы, мириады всходов. Кристофу не хватало времени думать, не хватало времени жить. На развалинах жизни царила творческая душа».
Ромен Роллан, Жан-Кристоф / Собрание сочинений в 14-ти томах, Том 6, М., «Государственное издательство художественной литературы», 1956 г., с. 186-188.
Словосочетанием «идея фикс» фехтуют многие, ввертывая его в разговор как в положительном, так и в отрицательном значении. А ведь изначально это медицинский термин. Его определил в 1892 году немецкий психиатр Карл Вернике. Талантливый врач отнес идею фикс к категории психических расстройств, которые возникают в результате реальных обстоятельств, но сопровождаются чрезмерным эмоциональным напряжением и преобладают в сознании над всеми остальными суждениями. То есть человека охватывает чрезмерная одержимость в достижении какой-либо цели, и исход этого состояния непредсказуем. Если ему сопутствует депрессия, вполне возможно, что идея фикс может сопроводить своего хозяина в клинику для психически нездоровых людей. И все же, если бы многие ученые, математики, историки, художники в свое время не были одержимы, без скольких открытий, изобретений и произведений искусства осталось бы человечество! Белл изобрел телефон, будучи одержимым поисками средства от глухоты. Впрочем, если бы Адольфом Гитлером не завладела идея создания нового мирового порядка, основанного на расовых признаках, человечество избежало бы ужасов Второй мировой войны. Можно и менее прозаично: достаточно вспомнить одного широко известного в узких кругах российского криптозоолога, одержимого идеей встретить снежного человека. Регулярно отправляясь в экспедиции в Казахстан, захламляя подмосковную квартирку сомнительными находками, доказывающими существование «большенога», ему удалось-таки пару раз запечатлеть йети, при этом лишившись жены… Супруга не выдержала детской одержимости любимого.
Упираясь ногами в реальность
«Главное правило реальности - не запутаться в своих иллюзиях», - умничал герой картины «Начало». Доминирующие идеи есть и у здоровых людей, когда они усиленно к чему-то стремятся, сосредоточены только на результате, кладут ему все на алтарь, критически относятся к своим поступкам. Ведь каждому человеку присущи свои сверхценности: для кого-то важен порядок на рабочем месте, кто-то сверх меры озабочен внешним видом, а кто-то зациклен на собственной персоне и болезненно реагирует на шутки друзей в свой адрес.
Все - яд, дело только в дозе, сказал когда-то Парацельс. Все люди имеют сверхценные идеи, но не все умеют с ними жить. Пациентка американского доктора Фишера была замужем в течение десяти лет, она мечтала о ребенке, но ничего не получалось. Желание стать матерью стало у Джин навязчивой идеей. Однажды у нее случилась «задержка», Джин обрадовалась, что наконец-то ей удалось забеременеть. Все последующие месяцы женщина ощущала все признаки беременности: слабость по утрам, прибавление в весе, временами ей даже казалось, что ребенок шевелится у нее в утробе. Но когда она обратилась к гинекологу и тот сообщил ей, что она ошиблась, Джин была просто потрясена. Однако через короткое время после этого симптомы беременности исчезли сами собой. История Джин - пример того, как эмоциональный стресс (навязчивая идея родить ребенка) оказал влияние на функции эндокринных желез. Ее безмерное желание забеременеть повлияло на яичники, подавило их деятельность. Похожий случай был зафиксирован в истории, когда отчаявшаяся королева Англии Мэри, снедаемая желанием подарить престолу наследника, также оказалась жертвой ложной беременности.
Даем установку
Сегодня, в эру господства коммуникаций, идеи фикс попадают в головы прямо с экранов телевизоров, компьютерных мониторов, радио и газет. Именно с помощью средств массовой информации с их расширенным арсеналом приемов и способов подобного воздействия удается задействовать значительный по масштабам охват аудитории. Воздействие на коллективное психическое сознание оказывается в итоге самым результативным фактором управления массами. Эмоциональное нагнетание необходимо как для того, чтобы поддерживать у человека постоянный интерес к тому, о чем рассказывает пропаганда, так и для того, чтобы информация легче входила в голову. Привычки и желания потребителей информации в настоящее время являются объектами пристального изучения, затем через подконтрольные государству СМИ населению внедряются необходимые «знания» - психологические установки, социальные стереотипы , политические симпатии и антипатии, превращающиеся в массовые идеи фикс. Обычно в качестве глашатаев выбираются лица, подкупающие своей искренностью.
Похвальное стремление улучшить свою физическую форму, приблизившись к картинке с рекламных плакатов и из телевизора, сегодня для многих превратилось в настоящую навязчивую идею. В качестве примера можно приводить бесконечные истории о женщинах, которые с помощью диеты и/или упражнений отправили себя на тот свет, будучи убежденными, что им нужно «похудеть».
Не менее коварно желание «стать больше». Историей бодибилдера Стива Михалика родители пугают подростков. Стив больше всего в жизни хотел выйти на ринг Beacon Theatre в Нью-Йорке на состязаниях Night of Champions, чтобы своим телом из рельефных мышц заставить публику ахнуть. Идея фикс засела в голове Михалика, когда ему было всего 11 лет. Парень решил, что он слишком маленький, и вознамерился стать больше. В своем деле он доходил до крайностей: покупал обезьяньи головы и раскраивал черепа, чтобы выпить богатую гормонами жидкость, вытекающую из гипоталамуса. Следующим этапом стали стероиды. Парень лакомился коктейлем, который подчас включал 14 разных химических соединений. «Я принимал все больше новых лекарственных препаратов, что вело к появлению новых побочных эффектов, из-за которых мне приходилось принимать новые препараты, у которых были новые побочные эффекты », - вспоминает Стив.
И все же при всей своей опасности и болезненности одержимость идеей может питать творчество или стать основой жизни человека. Удостоенный Нобелевской премии ирландский поэт Уильям Батлер Йетс пятьдесят лет страдал любовной одержимостью. Однажды он увидел прекрасную девушку, ирландскую революционерку Мод Гонн, стоящую в дверном проеме среди цветущих яблонь. Позже он сказал, что с этого началось величайшее несчастье в его жизни. Спустя полвека, находясь на смертном одре, он все еще продолжал о ней писать. Йетс везде следовал за ней. Неоднократно предлагал ей руку и сердце, всякий раз получая отказ. Изведенный своей одержимостью, Йетс предложил выйти за него замуж юной дочери Гонн. Отвергнутый матерью и дочерью поэт таки женился на некоей англичанке, но его мысли по-прежнему оставались с Мод. Идея фикс, мучившая Йетса, подарила миру прекрасные строки его поэзии.
Великий английский астроном Уильям Гершель-старший (это он открыл планету Уран, двойные звезды, обнаружил инфракрасное солнечное излучение) был одержим своим делом, довел себя до истощения, поскольку не желал отрываться на такое низменное занятие, как еда. Сестра кормила его, вкладывая кусочки пищи в раскрытый рот… Античный философ Платон признал одержимость идеями источником и причиной творчества в искусстве, а многие современные психологи считают ее неотъемлемой составляющей рецепта успеха.
Наполеон Хилл , автор книги «Думай и богатей», настаивает на том, что именно одержимость - верная тропа к успеху, и рекомендует написать идею фикс на листке бумаги, изъясняясь как можно проще, а потом развесить сие послание в разных местах, чтобы оно было всегда на глазах и, таким образом, навсегда застряло в ваших мыслях. «Если вы регулярно думаете о своей цели, если она становится вашей идеей фикс, вся ваша внутренняя энергия направляется на то, чтобы помочь вам преуспеть. Идея фикс не только поможет вам повысить уровень энергии и успеха, но и убережет вас от очень серьезной ошибки - разбазаривания энергии », - рекомендует философ успеха.
Во имя своей мечты мы часто пренебрегаем собственным здоровьем, семьей, друзьями, и даже теряем чувство времени . Однажды тот же Наполеон Хилл признался, что настолько заработался, что принял отблеск восходящего солнца в стеклах стоящего напротив небоскреба за отражение лунного света…
С одной стороны, благодаря чудовищной сосредоточенности мы можем отключиться от внешнего мира, с другой - подобная одержимость в работе, и возникающий на ее почве трудоголизм , могут принести не только успех, но и разочарование, и даже болезни. Одержимость может стать как созидательным, так и разрушительным началом. Главное, чтобы целью успеха не был сам успех, потому что в таком случае теряется его смысл. А еще важно помнить, что, даже открыв космос, человек продолжает нуждаться прежде всего в человеке, с которым можно разделить радость своего открытия, успеха, победы.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter .
Одержимость в большинстве случаев представляется состоянием внешнего вида человека, зачастую отличного от нормального его состояния. Но также одержимый может и не иметь особо заметных внешних проявлений, и только его действия могут выдать в нем «одержимца». Одержимого привыкли сравнивать с «психом» или маньяком, с человеком, который чем-то или кем-то, по христианскому вероучению, одержим. В любом случае подобная характеристика человека несёт в себе больше негатива и связана с психическим состоянием и душой.
И что это вообще значит? Если человек одержим, это означает, что внешний фактор управляет его жизнедеятельностью (раздражитель, цель), воспринимаемый человеком как личный мотив, и который он считает единственно верным и полезным для всех. Все его поступки направлены на стремление к цели, которая обозначена таким фактором. Само достижение целей не является одержимостью. При этом заболевании достижение цели носит перманентный характер, то есть постоянный, непрерывный путь. Было бы всё нормально, если бы одержимый считался с мнением окружающих, которые могут иметь другие потребности и цели.
Одержимый человек может быть одержим вещами материальными или духовными идеями. К примеру, это может быть любитель вкусно поесть, или, человек, похожий на Троцкого, который являет собой классический пример духовной одержимости (идея перманентной революции). Стоит отметить, что не нужно причислять к одержимым людей с зависимостью (больные диабетом, алкоголики, наркоманы), то есть они больны, и с радостью бы отказались от подобной зависимости.
Если с одержимыми материальными вещами все более-менее понятно, то с духовно-одержимыми дело обстоит намного сложнее. Кажется, что они такие же, как и все остальные: улыбаются, нормально общаются, шутят, ведут ничем не выдающийся образ жизни, заводят семьи и детей, ходят на работу. Но у них болезненное отношение к мнению других людей, не совпадающих с их личным мнением. Однако, в какой степени оно личное, нужно ещё разобраться.
Таким людям нравится доказывать остальным свою точку зрения, которая для них является единственно правильной. Но кто из нормальных людей не любит этого делать? Естественно, всем приятно почувствовать себя победителем в споре, сильным и невероятно умным. Всё это имеет связь с личным эгоизмом. И как порой бывает неприятно, и мы осознаем свою неправоту, когда аргументы собеседника более точны, чем собственные. Это нормальная человеческая реакция в процессе познания мира. Все совершают ошибки, и все могут исправить их. Но с духовно-одержимыми всё по-другому. Однажды зафиксированная в голове идея и наличие чувства неполноценности (что также связано с безответственностью за содеянные поступки и принятые решения: одержимый считает, что все остальные что-то должны) не позволяет ему взглянуть на себя со стороны, разглядеть свои ошибки, а тем более признаться в них. Он всегда выгораживает себя, доводит до абсурдных умозаключений, переходит на личности, навешивает ярлыки, уходит от прямых вопросов. Для одержимого человека (как биологического вида, а не как совокупности определённых психических качеств) другое мнение, отличное от его, является признаком для калибровки врага. Те, кто не с нами, против нас.
Так как духовная одержимость связана с психическим состоянием человека, то возник социологический термин «психический троцкизм». Проще говоря, это человек, который говорит одно, а на самом деле делает другое. К такому критерию относится большая часть публичных лиц и современных политиков. Но не забывайте, что политика – это вид деятельности, при которой следует учитывать много интересов. Например, Обаму можно отнеси к разряду одержимых, а Махмуда Ахмадинеджада — нет, хотя и он в последнее время «шалит». К другим историческим личностям с диагнозом «психический троцкизм» можно отнести Гитлера, Черчилля, Троцкого, Бухарина, Свердлова, Хрущева, Горбачева, царя Николая II. 
К этому разряду можно с легкостью причислить марионеточных лидеров разных местных революций и диктаторов стран Африки, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии. Немало их и в «цивилизованном» обществе: они носят дорогие костюмы, произносят слащавые речи, дают многообещающие прогнозы. Все возражения по поводу их мнения переводятся в разряд невежественных. Иногда складывается впечатление, что такой человек страдает аутизмом, хотя зачастую это не так. Они точно знают, чего хотят, и постоянно подгоняют реальность под свои шаблоны и восприятие мира. Всё, что не подходит, они отбрасывают как вредоносное. Всю критику воспринимают как однозначное зло, вредящее делу. Такой человек, при наличии ресурсов, никогда не сможет отказаться от задуманного. Девиз одержимого — цель оправдывает средства, но на самом деле средства оправдывают цель. Результатом подобного «целеустремления» могут быть различные беды: как с самим одержимым (тот же Троцкий), так и с окружающими (катастрофа в Чернобыле, 1986 год). Замечать таких людей подле себя определённо радует, но если их очень много, задумайтесь: а туда ли вы попали, и что с этим делать?
