Экономика российской империи в начале 20. Российская экономика в начале XX века: причины развала

Перемены в мире происходят медленно. Можно годами рассуждать об экономическом доминировании США, о быстро растущем Китае, о потере Россией своих прежних позиций после распада СССР. Но при этом сложившееся соотношение сил кажется почти застывшим, как будто мы наблюдаем грандиозные всемирные экономические гонки в замедленной съемке.

Картина будет выглядеть совсем иначе, если взглянуть на нее издали. Давайте сравним сегодняшнюю ситуацию в мировой экономике с тем, что было 100 и 50 лет назад - в 1913 и 1963 годах.

Главным неудачником столетия, опять-таки вопреки ожиданиям, оказалась не Россия, а Великобритания. В 1913 году «владычица морей» с ее многочисленными колониями и доминионами была лидером мировой экономики, а в наши дни она занимает довольно скромные позиции. Ее ВВП вырос всего лишь в 2,36 раза, в то время как у России в 5,4 раза. Конечно, в основном это связано с распадом империи. Но ведь и Россия пережила распад, причем дважды, потеряла огромные территории. Если же взять наши страны в современных границах, то на территории Соединенного Королевства рост ВВП по сравнению с 1913 годом составил только 5,8 раза, а у Российской Федерации 10,7 раза. По мировым меркам скромно, но вполне на уровне ведущих стран Европы.

Наконец, надо отметить еще один интересный и неожиданный для многих факт. Часто приходится слышать, что Российская империя была отсталой страной, а Советский Союз бурно развивающейся державой, которая успешно догоняла Америку. Однако в 1913 году ВВП России составлял 50,6% от уровня США. Так близко подойти к США в своем экономическом развитии СССР не удалось больше никогда. В 1963 году его ВВП составил лишь 38,6% от американского. С третьего на второе место в мире он переместился только благодаря распаду Британской империи, однако при этом от лидера отстал еще больше.

Кстати, реальная заработная плата русского рабочего (с учетом дешевизны жизни в России) в 1913 году составляла 85% от уровня США и была второй в мире. Это не антисоветская пропаганда, а научные данные советского академика С.Г.Струмилина, известнейшего специалиста в области экономической статистики. По абсолютному уровню жизни людей СССР догнал царскую Россию только к началу 1960-х годов, потеряв полвека, а по относительному, в сравнении с другими странами, не догнал Российскую империю никогда.

Это наглядно показывает, что царская власть без пафосных лозунгов успешно развивала экономику и улучшала условия жизни в нашей стране, а советский режим громко вещал о своих успехах, приносил огромные человеческие жертвы, но на деле не сумел даже сохранить ранее достигнутые позиции России в мире.

Существует представление, будто Российская империя в начале XX века была исключительно успешным государством, едва ли не самым успешным в мире, опережающим по темпам развития едва ли не все европейские страны - и только революция 1917 года помешала тогда России реализовать весь свой потенциал и стать сверхдержавой, опередив США.

Согласно этому представлению революция 1917 года была вызвана не экономическими причинами, не низким уровнем жизни, а спровоцирована революционерами, желавшими больших перемен любой ценой.

Давайте обратимся к экономическим и финансовым показателям Российской империи и попробуем понять, верна ли версия об исключительной успешности российского государства накануне Первой мировой войны.

В начале XX века Россия занимала первое место в мире по валовому сбору зерна (92,5 млн.тонн), первое место по экспорту зерновых (10,6 млн.тонн), первое место по производству и экспорту сливочного масла, высокие места по другим категориям сельхозпроизводства.

За 20 лет с 1894 по 1914 год на 306% выросла добыча угля, на 43% добыча золота, на 375% добыча меди, на 250% производство чугуна, на 224% производство железа и стали.

По состоянию на 1914 год Российская империя располагала самым большим в мире золотым запасом, размер которого составлял 1,7 млрд.рублей.

Государственный доход в период с 1900 по 1913 год вырос в два раза с 1,7 до 3,4 млрд.рублей.

Народный доход в 1913 году составлял 11,8 млрд.рублей. Расчеты ВВП в начале 20-го века не производились, использовался показатель "народный доход", который не является точным аналогом ВВП. По современным оценкам ВВП России составлял 20,2 млрд.рублей (оценка П.Грегори), а национальный доход (близкий к ВВП показатель) - 16,4 млрд.рублей. Внутренний товарооборот - 18,5 млрд.рублей (Е.А.Гершанович).

Национальный доход Российской империи в начале 20-го века составлял 7-8% от мирового, а его темпы роста - по разным оценкам от 3% до 7% в год.

Приведенные показатели действительно выглядят неплохо и говорят в пользу представлений о Российской империи начала 20-го века как о вполне успешном государстве, во всяком случае с экономической точки зрения.

Однако картина, составленная из приведенных показателей, очень неполна и не дает целостного представления о состоянии российской экономики.

Национальный доход, который составлял 7-8% мирового, выглядит хорошо лишь до тех пор, пока не сопоставить его с населением, которое составляло 10,2% от мирового.

Доход 7-8% от мирового при населении 10,2% означает, что доход на душу населения в Российской империи был ниже среднего по всему миру. Не по Европе, а по всему миру, с учетом всех стран Азии, Африки, Латинской Америки и Ближнего Востока.

Согласно одному из современных исследований ВВП на душу населения в Российской империи 1913 года составлял 1488 долларов (в пересчете на международный доллар Геари-Хамиса 1990 года), а среднемировой доход составлял 1524 доллара в тех же единицах.

ВВП на душу населения в США того же года - 5301 (в 3,5 раз выше, чем в Российской империи), в Англии - 4921 (в 3,3 раза выше), в Германии и Франции - 3648 и 3485 соответственно (2,4-2,3 раза).

По доходам на душу населения Российская империя уступала всем европейским странам, кроме Португалии. При этом Англии, Германии и Франции уступала в 2-3 раза.

Объем промышленного производства в России 1913 года - 6,5-6,9 млрд.рублей. Цифры выглядят внушительно, но это лишь 5,3% от общемирового промпроизводства, что для страны с населением 10,2% от населения мира является довольно скромным показателем.

По уровню промпроизводства Россия опять же уступала США, Германии, Франции и Англии, которые совместно обеспечивали 71,9% мирового промышленного производства (по 10-20% каждая).

Таким образом, по объему промпроизводства Россия отставала от США, Германии, Франции и Англии в 2-3 раза, а в пересчете на душу населения - еще сильнее, в 3-5 раз.

Отставание в промышленном производстве от ведущих европейских стран и США как раз и было главной причиной низкого уровня ВВП на душу населения, потому что в начале 20-го века главным фактором развития экономики и генератором доходов стала промышленность, а Россия оставалась преимущественно аграрной страной.

Как бы хорошо ни смотрелось первое место в мире по сбору зерна и производству сливочного масла, экспорту яиц и другой сельхозпродукции - эти достижения уже не обеспечивали общего экономического успеха и не компенсировали отставания в развитии промышленности.

В российских городах в 1913 году проживало лишь 16% населения, в то время как в Германии - 43,7%, в Англии - 51,5%.

Германия, Англия и Франция, даже уступая России по общей численности населения, превосходили в численности рабочих, за счет чего имели и более высокую долю промпроизводства и более высокий доход на душу населения.

Численность рабочих в Российской империи 1913 года - около 4,2 млн.человек - это всего 2,5% от населения.

Небольшая численность рабочих и невозможность ее стремительного увеличения ввиду низкой урбанизации привела к тому, что промышленники для увеличения производства удлиняли рабочий день, вводили ночные смены и использовали детский труд.

Длительность рабочего дня могла достигать 11,5 часов днем и 10 часов ночью, для детей от 12 до 15 лет - 8 часов. И это по закону!

При этом средний заработок рабочих в 1913 году составлял 25 рублей в месяц, а прожиточный минимум в Петрограде оценивался в 20-30 рублей.

Такой была заводская реальность Российской империи начала 20-го века - работа по 10-11 часов в день с зарплатой на уровне прожиточного минимума.

При таких условиях труда на заводах крестьяне не спешили бросать свои хозяйства и свой привычный образ жизни, чтобы переезжать в города и вставать к станкам. Поэтому Россия и оставалась сельской страной с низким уровнем промпроизводства и растущим отставанием от европейских стран как по развитию промышленности, так и по доходам на душу населения, которые все больше зависели от уровня производства.

Но вернемся к экономическим и финансовым показателям.

Как было показано выше, народный доход в 1913 году составлял 11,8 млрд.рублей, а ВВП по результатам современных исследований оценивается на уровне 16-20 млрд.рублей.

При этом государственный долг в 1913 году составлял 8,8 млрд.рублей, то есть 75% от народного дохода или 45-55% от ВВП страны.

Много это или мало?

К примеру, внешний долг России сегодня - 70,3 млрд.долл (4% ВВП), внешний долг частного сектора (банков и корпораций) - 448,6 млрд.долл (28% ВВП). Внутренний долг - 7,2 трлн.рублей или 110 млрд.долл (7% ВВП). Суммарный госдолг (внутренний и внешний) - 180 млрд.долл (11,4% ВВП), вместе с внешним долгом частного сектора - 629 млрд.долл (40% ВВП).

Госдолг США, который давно уже стал притчей во языцех и предметом экономических шуток ввиду его астрономической величины и сомнительных перспектив погашения - в 2016 году составил 18,7 трлн.долларов, то есть 106% ВВП.

Считается, что госдолг, превышающий 100% ВВП является практически безнадежным, потому что средств, которые страна может выплачивать относительно безболезненно (порядка 3-5% ВВП) достаточно лишь для процентов по долгу (обслуживания долга), а его полное погашение становится непрогнозируемо долгим. Если же кредиторы потребуют от страны погасить хотя бы десятую часть такого долга в течение года - это фактически приведет к дефолту (банкротству) и подорвет экономику.

Теперь вернемся к показателям Российской империи:

Уровень госдолга РИ, который составлял порядка 50% ВВП, был еще не критичный, но уже довольно высокий. Однако с началом Первой мировой войны государственный долг Российской империи начал быстро расти:

1915 год - 10,5 млрд.рублей (52-65% ВВП)
1916 год - 18,9 млрд.рублей (95%-118% ВВП)
1917 янв - 33,6 млрд.рублей (170-210% ВВП)
1917 июл - 43,9 млрд.рублей (220-275% ВВП)

Из приведенных данных видно, что уже в 1916 году госдолг Российской империи достиг критического уровня, а в январе 2017 года, то есть еще до февральской революции - достиг уровня 200% ВВП, таким образом стал безнадежным к погашению. А к июлю долг вырос еще сильней.

Главная причина быстрого роста госдолга - военные расходы.

Только за 2 года 1915-1916 прямые расходы на войну составили 14,5 млрд.рублей. Если прибавить эту сумму к 10,5 млрд.рублей долга на начало 1915 года, то получится 25 млрд.рублей. Но кроме прямых военных расходов были и косвенные. И еще был недополученный в результате войны доход, вызванный как мобилизацией, так и разрывом экономических связей в Германией.

Германия, ставшая противником России, до войны была ее главным экономическим партнером. На Германию приходилось ни много ни мало - 29,8% российского экспорта и аж 47,5% российского импорта. Что стало с этим экспортом и импортом после начала войны - догадаться нетрудно. К чему это привело - тоже легко понять - к снижению доходов и росту расходов.

Все военные расходы, как прямые, так и косвенные, а также бюджетные дыры, связанные с недополученными из-за мобилизации и разрыва экономических связей с Германией доходами, покрывались заимствованиями, внутренними и внешними, что и привело к быстрому росту госдолга до закритических значений.

При этом большая часть государственного долга была внутренней, внешний долг составлял порядка 10 млрд.рублей. Но это тоже очень значительная сумма, около 50% ВВП. Да и внутренний долг требовал обслуживания, иначе пришлось бы объявлять дефолт со всеми вытекающими из этого последствиями для финансовой системы и экономики страны.

Яркий пример дефолта, вызванного неспособностью государства обслуживать внутренние займы, является дефолт 1998 года по ГКО, приведший к обвалу рубля и экономическому кризису.

Очевидно, что после того, как госдолг Российской империи достиг 200% ВВП, государство ожидал неминуемый дефолт, гиперинфляция и глубокий экономический кризис.

И золотой запас Российской империи не помог бы рассчитаться по долгам, потому что хоть он и был крупнейшим в мире, но составлял всего 1,7 млрд. рублей, а долг еще до войны достиг значения 8,8 млрд.рублей и вырос к 1917 году до 33,6 млрд.

Золотой запас России в 1913 году позволял погасить только 20% госдолга, а в начале 1917 года - всего 5%.

К тому же, если бы Россия раздала все золото в счет погашения или обслуживания долга, то рубль потерял бы золотое обеспечение со всеми вытекающими последствиями в виде инфляции.

Собственно без инфляции в 1914-1917 гг и так не обошлось.

После начала Первой мировой для покрытия растущих расходов начался выпуск денег, не обеспеченных золотом и 27 июля 1914 года обмен бумажных рублей на золото был отменен.

Золотое обеспечение рубля постоянно снижалось:

1914 - 98%
1915 - 51,4%
1916 - 28,7%
1917 - 16,2%

Это привело к инфляции (относительно первой половины 1914 г):

1914-2 - 6%
1915-1 - 46%
1915-2 - 99%
1916-1 - 159%
1916-2 - 236%

К началу 1917 года цены относительно 1914 года выросли в 3,36 раз. При этом средняя зарплата выросла только в 2 раза.

Теперь давайте вспомним соотношение зарплат рабочих и прожиточного минимума в довоенный год: средняя зарплата составляла 25 рублей, уровень прожиточного минимума в Петрограде оценивался на уровне 20-30 рублей.

Согласно данным по инфляции к концу 2016 года прожиточный минимум в Петрограде вырос до 60-100 рублей. При этом средняя зарплата рабочих увеличилась только до 50 рублей и оказалась ниже прожиточного минимума.

Особое внимание нужно обратить на то, что зарплата 25 рублей в довоенный период была средней и на разных производствах сильно отличалась - в машиностроении она достигала 45 рублей, в легкой и пищевой промышленности - около 15 рублей.

Соответственно при росте зарплат в 2 раза рабочий машиностроительного завода получал 90 рублей и его зарплата еще была в пределах прожиточного минимума (60-100 рублей), а вот зарплата рабочих легкой и пищевой промышленности, составлявшая 30 рублей, оказывалась в 2-3 раза ниже.

Внимание, вопрос:

Вы точно уверены, что при зарплатах в 2-3 раза ниже прожиточного минимума и 11-часовом рабочем дне народ пошел на демонстрации исключительно под влиянием большевиков?

Вы точно не пошли бы на митинги, если бы пришлось работать 11 часов в день при зарплате от 3000 до 9000 рублей?

Так из-за кого случилась революция?

Точно из-за большевиков?

Выше было показано, что еще в 1913 году, до начала войны, экономическая ситуация в Российской империи была не такой уж прекрасной, как пытаются показать ее в некоторых статьях.

Средний доход на душу населения в России был ниже среднемирового, в 2-3 раза ниже таких стран как Англия, Франция, Германия и США, где рабочие тоже в общем-то не шиковали. Зарплаты российских рабочих были и вовсе на уровне прожиточного минимума, рабочий день достигал 11 часов, практиковалась ночная работа, был официально разрешен труд детей начиная с 12 лет.

В годы войны экономическая ситуация резко ухудшилась, цены выросли более, чем в 3 раза, рост зарплат начал сильно отставать от цен - стоит ли удивляться тому, что к 1917 году терпение рабочих иссякло?

Экономическая ситуация на селе в годы войны тоже ухудшилась, сразу по нескольким причинам. Во-первых, инфляция не обошла стороной и крестьян, которым платили за их продукцию необеспеченными золотом рублями и те быстро теряли в стоимости, в результате чего выручка от продажи урожая к моменту посевной заметно теряла в покупательной способности. Во-вторых, в ходе мобилизации в армию набирали не только бойцов, но и лошадей, потому что в начале 20-го века практически весь военный транспорт был гужевым. В результате, село лишилось не только миллионов рабочих рук, призванных на фронт, но и миллионов лошадей, на которых крестьяне и пахали и возили продукты.

И это, конечно же, далеко не полная картина экономического состояния Российской империи накануне и в период Первой мировой войны. Но в самых общих чертах состояние экономики из приведенных данных думаю понятно.

Экономическое состояние Российской империи накануне и во время Первой мировой войны было, если можно так выразиться, очень контрастным.

С одной стороны - первое место по сборам и экспорту зерновых, первое место по производству и экспорту сливочного масла, еще целый ряд первых или вторых мест. Но эти места были в основном по сельскому хозяйству, в то время как начался 20-й век - век стремительной индустриализации, в котором успеха добивались только промышленно развитые страны, а Россия начала 20-го века таковой еще не была, она уступала Англии, Франции, Германии и США в промпроизводстве в 2-3 раза - и это была совсем другая сторона российской экономики.

В то время как Россия наращивала добычу угля и производство чугуна, другие страны наряду с этим наращивали производство машин, которые Россия у них закупала, потому что не производила сама или производила, но очень мало ввиду низкого уровня промпроизводства, рост которого упирался в низкий процент городского населения.

Успехи Российской империи в сельском хозяйстве объясняются большими площадями плодородной земли и сельским населением, составлявшим 84%. Но высокая доля сельского населения, которая обеспечивала успехи в сельском хозяйстве, была одновременно с этим ограничивающим фактором в развитии промпроизводства, что в эпоху быстрой индустриализации, в наступающий век машин обернулось отставанием.

С началом Первой мировой все проблемы российской экономики резко обострились. Война потребовала выпускать больше орудий, снарядов, пулеметов, паровозов и другой техники. Появились танки и самолеты. И побеждал тот, у кого их больше, у кого они лучше, а Россия из-за низкого уровня промпроизводства не могла быстро наращивать выпуск новой техники и оружия, поэтому закупочные цены росли, приходилось многое покупать за рубежом и все это вызывало рост заимствований.

К чему это привело - мы прекрасно знаем.

Российская империя в начале 20-го века была динамично развивающимся и очень перспективным государством - это правда.

Огромное население, составлявшее 10% от мирового, было ценнейшим ресурсом, а высокая доля сельского населения являлась гигантским резервом для развития индустриализации - таким резервом не обладала ни Англия, ни Франция, ни Германия.

Если бы Российская империя смогла хотя бы 10% сельского населения обучить рабочим профессиям и направить на заводы - число рабочих выросло бы в 3-4 раза, а значит Россия не только догнала бы, но и превзошла Германию, Англию и Францию по объему производства. И при этом у России осталось бы еще 75% сельского населения, а значит была бы возможность наращивать производство еще и еще.

Но все это было возможно только в мирное время, для этого нужно было еще 10-20 лет мира.

Россия же вступила в тяжелейшую мировую войну, уступая при этом другим ее участникам в уровне промпроизводства и доходах на душу населения, с рабочими, которые и без того работали по 11 часов и едва сводили концы с концами.

Россия вступила в тяжелую и затяжную войну, будучи технически и экономически неготовой к этому. И надорвалась.

Была ли Российская империя успешной?

До начала Первой мировой войны Россия была по-своему успешной - с большим населением, крепким сельским хозяйством, развивающейся промышленностью. По уровню промпроизводства Россия хоть и не была первой в мире, но при этом была далеко не последней и уверенно занимала 5-е место, что не так уж плохо.

Но Россия начала 20-го века была не настолько успешной, как это пытаются представить некоторые. Не настолько успешной, чтобы выдержать 4 года тяжелой, кровопролитной и что самое главное - совершенно ненужной народу войны.

Страны и народы постоянно учатся друг у друга: отстающие стремятся догнать лидеров, а иногда и обгоняют их. Однако возможности и способности к развитию, в том числе через усвоение чужого опыта, у всех разные.

Писатель И. А. Гончаров, посетивший Японию в 1850-х годах, отмечал, что японцы с огромным интересом относятся к западным техническим достижениям, в то время как китайцы демонстрируют полное равнодушие. И в самом деле, в Японии уже в следующем десятилетии началась модернизация, а в Китае она задержалась как минимум на полвека и протекала с гораздо большими трудностями.

Какие же внешние и внутренние факторы определяли экономические успехи России во второй половине XIX - начале XX века? На этот и другие вопросы о характере и темпах экономического роста России перед Первой мировой войной даёт ответ ведущий исследователь пореформенной истории нашей страны директор Института российской истории РАН доктор исторических наук Юрий Александрович ПЕТРОВ. Слово - специалисту.

Россия, вступившая на путь современного индустриального роста позже ведущих стран Западной Европы и США, принадлежала к числу государств «догоняющего» типа в экономическом развитии. Западная историография традиционно делает акцент на активной роли государства в экономической жизни страны и на западных инвестициях - этих двух основных моментах преодоления Россией экономической отсталости. Внутренние - негосударственные - силы в расчёт не принимаются.

В отечественной историографии последнего времени, напротив, появилось стремление к углублённому изучению российского предпринимательского мира - третьего по счёту и главного по значению игрока на экономическом поле. История индустриального роста нашей страны неразрывно связана с процессом разложения натурального хозяйства и развитием товарно-денежных отношений в деревне. Ещё в дореформенную эпоху (то есть до 1861 года) наметились два пути индустриального прогресса.

Первый - применение западных форм крупного промышленного (мануфактурного) производства с использованием принудительного труда крепостных крестьян. Так развивались горно-металлургическая индустрия Урала и отрасли, где проявило себя дворянское предпринимательство, - винокурение, суконное, полотняное, свёклосахарное и т. д. Но путь этот, в конце концов, оказался тупиковым.

И с отменой крепостного права «дворянская» промышленность либо захирела, либо перешла на рельсы нового экономического пути - с частным предпринимательством и наёмным трудом. Именно эта вторая модель индустриального развития и стала магистральной линией экономического роста в пореформенный период.

Что лежало в её основе? Промышленные предприятия, основанные на наёмном труде крепостных крестьян, которых помещики переводили на денежный оброк. Добывая средства для его уплаты, крестьяне чаще уходили в города либо занимались отхожими промыслами у себя в деревне.

Так в конце XVIII - начале XIX века из крестьянского текстильного дела, в частности, выросла российская хлопчатобумажная промышленность. Именно она послужила основой индустриального развития страны. Работавшая на широкий потребительский рынок, довольно независимая (по сравнению с тяжёлой индустрией) от казённых заказов и иностранных инвестиций, выросшая от крестьянских «светёлок» до оборудованных по последнему слову западной техники текстильных комбинатов текстильная индустрия, сосредоточенная, прежде всего, в Центральном районе, послужила залогом органического и автономного промышленного роста страны.

С появлением в пореформенный период других промышленных отраслей (прежде всего, тяжёлой индустрии) удельный вес текстильного производства постепенно снижался. И всё же вплоть до 1913 года оно оставалось самой крупной отраслью российской промышленности. На его долю к тому времени приходилось около 30% валовой стоимости промышленной продукции (см. табл. 1). А общая доля всех отраслей, рост которых стал результатом рыночной эволюции сельского хозяйства (текстильной, пищевой, обработки животных продуктов), составляла накануне Первой мировой войны около 55%.

Объём промышленного производства за 1887-1913 годы вырос в 4,6 раза. Особенно динамично развивалась тяжёлая промышленность - металлообработка и горнозаводская индустрия (металлургия, угле- и нефтедобыча). Широкое железнодорожное строительство 1860-х - 1880-х годов потребовало создания новых отраслей. И это решающим образом повлияло на изменения отраслевой структуры. Гигантский скачок в своём индустриальном развитии Россия совершила в 1890-х годах. То был период бурного экономического подъёма, когда всего за десятилетие промышленное производство в стране удвоилось.

Пока Россия семимильными шагами двигалась вперёд, остальные страны не стояли на месте. Насколько темпы экономического развития России в это время повлияли на её место среди развитых экономик мира?

Темпы роста царской экономики - по наблюдению авторитетного американского экономиста П. Грегори - были относительно высоки с точки зрения мировых стандартов конца XIX - начала ХХ века. Россия принадлежала к группе стран с наиболее быстро развивающейся экономикой, таких как США, Япония и Швеция.

По важнейшим экономическим показателям Россия значительно приблизилась к ведущим странам Запада. По абсолютным размерам добычи железной руды, выплавке чугуна и стали, по объёму продукции машиностроения, промышленному потреблению хлопка и производству сахара она вышла на четвёртое-пятое место в мире. А в нефтедобыче на рубеже ХIХ-ХХ веков благодаря созданию Бакинского нефтепромышленного района стала даже мировым лидером. Протяжённость российской железнодорожной сети была второй в мире, уступая только США.

Промышленный подъём конца XIX века и 1909-1913 годов существенно продвинул страну по пути индустриального развития. Согласно расчётам, выполненным сотрудниками аппарата Лиги Наций, доля России в мировом промышленном производстве, составлявшая в 1881-1885 годах 3,4%, возросла к 1896-1900 годам до 5,0%, а к 1913 году - до 5,3% (см. табл. 2). Между тем доли передовых индустриальных государств (за исключением США) с конца XIX века стали снижаться. Россия устойчиво опережала их по темпам роста промышленного производства: её отставание от Великобритании сократилось в 1885-1913 годы втрое, а от Германии - на четверть.

Гораздо менее заметны сдвиги российской индустрии при расчёте её продукции на душу населения. Но это в немалой степени объясняется чрезвычайно высоким темпом прироста населения страны. Рост населения, прежде всего сельского, сводил почти на нет успехи российской индустриализации. Доля России в мировом промышленном производстве - 5,3% в 1913 году, - как видим, далеко не соответствовала доле её населения среди жителей земного шара - 10,2%. Исключение составляли только нефть (17,8% мировой добычи) и сахар (10,2%).

По производству промышленной продукции на душу населения Россия продолжала находиться на уровне Италии и Испании, уступая во много раз передовым индустриальным державам. И в начале ХХ века Россия оставалась страной со значительным преобладанием сельскохозяйственного производства над промышленным. Стоимость сельскохозяйственных производственных фондов России к 1914 году равнялась 13 089 миллионам рублей, промышленных - 6258, железнодорожных - 6680 и фондов торговли - 4565 миллионам рублей. И хотя очевиден перевес новых форм экономической деятельности, стоимость промышленных фондов империи ещё вдвое уступала народному богатству, накопленному в сельскохозяйственном секторе. И тем не менее уже вполне очевидно, что Россия вступила в фазу перехода к индустриально-аграрному обществу.

Первый промышленный скачок Россия совершила при Петре I. К началу его царствования в стране было 30 мануфактур, к концу - около 200. Однако долгое время царь-реформатор наращивал промышленный потенциал страны исключительно путём создания новых казённых (государственных) предприятий. Уделять внимание развитию частного предпринимательства Пётр стал лишь в конце своего правления, после поездки в 1717 году во Францию. А какова была роль государства в обеспечении промышленного роста в России XIX века?

В немалой степени этот рост был связан с активной политикой государства в экономической сфере. Правительство способствовало, как уже отмечалось, не только железнодорожному строительству, но и созданию тяжёлой индустрии, росту банков и, наконец, протекционистской защите отечественной промышленности, а следовательно, тем самым - развитию индустриального производства. В то же время руководство империи неуклонно и последовательно отстаивало систему государственного контроля и управления экономикой, защищало интересы «первенствующего сословия» империи - дворянства, ограничивало свободу предпринимательства, консервировало архаичные порядки в деревне.

Своё воплощение эта политика обрела в деятельности С. Ю. Витте - крупнейшего государственного деятеля дореволюционной России, министра финансов в 1892-1903 годах. Витте был убеждён, что ускоренное развитие национальной промышленности возможно только за счёт интенсивного использования государственного хозяйства.

«В России, - писал он Николаю II в 1895 году, - по условиям жизни нашей страны потребовалось государственное вмешательство в самые разнообразные стороны общественной жизни, что коренным образом отличает её от Англии, например, где всё предоставлено частному почину и личной предприимчивости и где государство только регулирует частную деятельность…» Американский экономист российского происхождения А. Гершенкрон (1904- 1978) - в духе воззрений Витте - выдвинул концепцию, согласно которой государственное вмешательство сыграло решающую роль в индустриализации царской России.

Наряду с иностранными инвестициями экономическая политика правительства послужила, на его взгляд, компенсирующим фактором и позволила патриархальной империи за короткий исторический срок войти в число относительно развитых индустриальных держав. Стимулирование экономического роста, по Гершенкрону, достигалось (помимо общепротекционистской политики) путём бюджетного перераспределения налоговых средств из аграрного сектора в индустриальный.

И именно политика индустриализации, осуществлявшаяся за счёт средств, выкачиваемых из деревни, привела к революции 1905 года: когда платёжеспособность сельского населения была исчерпана, «терпению крестьянства пришёл конец» Вероятнее всего, Гершенкрон сделал попытку объяснить промышленный взлёт пореформенной России бюджетными механизмами по аналогии с советской экономикой, индустриальный рост которой действительно инициировало бюджетное перераспределение национального дохода. Однако последующие исследования не подтвердили этот тезис.

Государство и в самом деле играло весьма активную роль в экономической жизни предреволюционной России. Но вряд ли можно говорить о «насаждении» им промышленности по каналам перераспределения налоговых средств. Не обнаружен перелив капиталов из аграрного в индустриальный сектор через бюджет. Бюджетная политика позднеимперской России была в этом отношении, по крайней мере, нейтральной. Приоритетными расходными статьями царской империи оставались затраты на оборону страны и административное управление.

Впрочем, та же картина наблюдалась и в экономически развитых европейских странах, где бюджетное финансирование экономического роста как осознанная политика берёт своё начало не ранее мирового кризиса конца 1920-х - начала 1930-х годов. Индустриальный прорыв России на рубеже ХIХ-ХХ веков отнюдь не заслуга правительства, во всяком случае - не только правительства. Государство в дореволюционный период являлось не столько инвестором экономики (за исключением железнодорожного хозяйства, где казённые капиталовложения действительно были велики), сколько получателем дохода от экономического роста.

В историографии даже сложилось обоснованное мнение: российская индустриализация могла бы быть столь же быстрой (или даже более динамичной) и с меньшими издержками для общества, если бы государство играло менее активную роль в проведении индустриализации и положилось бы вместо этого на частную инициативу и свободные рыночные силы.

Экономическая политика Витте (ею сегодня принято восхищаться) усугубила отставание сельского хозяйства и усилила казённый контроль за частнопредпринимательской инициативой. Вплоть до 1917 года в России сохранялась разрешительная система акционерного учредительства, тогда как в странах Западной Европы действовала боле прогрессивная явочная система, не зависящая от чиновничьего «усмотрения». Развитие национальной промышленности неминуемо сталкивалось с узостью внутреннего рынка как следствием стагнации аграрного сектора.

Аграрная реформа П. А. Столыпина - запоздалая реакция правительства на эту диспропорцию. В условиях внутри- и внешнеполитических кризисов начала ХХ века она не смогла решить эту важнейшую для экономического роста страны задачу.

Существует мнение, что успехи хозяйственного развития России конца XIX - начала XX века финансировались в основном за счёт государственной винной монополии (обеспечившей в 1913 году 26% бюджетных доходов) и внешних займов. В то же время очевидно, что тогдашние власти, и прежде всего С. Ю. Витте на посту министра финансов, сумели сделать Россию привлекательной для иностранного капитала. Каково, на ваш взгляд, соотношение этих моментов?

Существенным условием ускорения экономического роста России (помимо политики государства) стали и иностранные капиталовложения, представленные в двух основных формах - займовой и инвестиционной. К 1914 году государственный долг страны выражался суммой 8824,5 миллиона рублей: 7153 миллиона - займы «на общегосударственные потребности», а остальные 1671,5 миллиона - долги по облигациям железнодорожных обществ, гарантированные правительством.

По размерам государственного долга Россия в мировой Табели о рангах шла на втором месте после Франции и на первом - по абсолютным размерам связанных с займами платежей. Платежи в 1913 году составили 424 миллиона рублей (13% расходной части бюджета), являясь второй по объёму статьёй бюджета после военных расходов империи. Средства от прямых заимствований правительства на так называемые общегосударственные потребности шли на покрытие военных расходов, для расчётов по старым займам, для пополнения свободной наличности казначейства и т. п. - цели, далёкие от производительного употребления.

Помимо госзаймов и гарантированных правительством железнодорожных фондов в состав государственного долга России должны быть включены и обязательства государственных ипотечных банков (Дворянского и Крестьянского). Отечественные экономисты той эпохи, остро критикуя политику правительства за долговую зависимость от европейского денежного рынка, упрекали финансовое ведомство «за занимание за границей денег направо и налево, на всяких условиях, лишь бы сводить концы с концами и уравнивать всегда невыгодный для нас расчётный баланс».

Но вместе с тем эксперты признавали, что долговое бремя не угрожает статусу России как великой державы и даже вообще не является слишком тяжёлым по сравнению с другими европейскими странами. Несмотря на шумную кампанию в правой и леворадикальной прессе против растущего «закабаления» России иностранным капиталом, долг внутренний рос опережающим темпом по сравнению с внешним, что говорило о постепенной переориентации займовой политики на внутренние резервы (см. табл. 3).

Долг внутренний за период с 1900 по 1913 год поднялся на 3224 миллиона рублей (или на 83%), тогда как внешний - на 1466 миллионов (или на 36%). В итоге удельный вес внутреннего долга к 1913 году превысил внешнюю задолженность, составив 56,5% против 43,5%, хотя ещё в начале века их соотношение было практически равным. В чём причина? Интенсивное экономическое развитие накануне Первой мировой войны заставило внутренние источники играть решающую роль при формировании государственной задолженности.

На какие цели использовались поступления по государственному долгу? Со времён Витте идеологической основой расширения государственной задолженности являлся тезис о недостатке в России внутренних накоплений. Но, как видно из табл. 4 о структуре внешних и внутренних государственных обязательств по объектам вложения, те немалые внутренние ресурсы, которые стягивались в казну по государственным обязательствам, отвлекались от производительного помещения. Как следует из той же табл. 4, почти 3/4 «общих нужд» империи, то есть расходов, связанных с государственным управлением и целями внешней политики, покрывалось из внутренних накоплений.

Строительство железнодорожной сети, напротив, на 3/4 субсидировалось из внешних займовых источников. Внутренние накопления более производительно использовались в сфере казённого ипотечного кредита (в результате Столыпинской земельной реформы значительных масштабов достигла деятельность обоих казённых банков). В целом можно сказать: внутренний долг накануне мировой войны служил целям финансирования правительства и его ипотечных банков. Внешний же использовался как компенсатор внутренних накоплений, отвлечённых через систему государственного кредита на непроизводительные цели.

Что касается частных заграничных инвестиций, то их привлечение С. Ю. Витте считал основой своей финансовой системы. «Приток иностранных капиталов, - докладывал он Николаю II в 1899 году, - является, по глубокому убеждению министра финансов, единственным способом ускоренного доведения нашей промышленности до такого положения, при котором она будет в состоянии снабжать нашу страну изобильными и дешёвыми продуктами». В акции и облигации российских акционерных компаний к 1913 году было инвестировано 1571 миллион рублей иностранных капиталов, или 18,6% от общего объёма частных инвестиций.

Для адептов политики Витте это соотношение иностранного и отечественного капитала являлось воплощением «золотого моста», по которому в Россию притекали спасительные иностранные инвестиции, для оппонентов - безусловным доказательством угрозы национальной безопасности и потери экономической самостоятельности. Эта двуликость суждений сопровождала иностранные инвестиции в российскую экономику и в последующие времена.

Резюмируя, можно констатировать: иностранный капитал - важный, но отнюдь не определяющий фактор экономического развития страны.

Удовлетворяя назревшие потребности российского народного хозяйства, ориентируясь на внутренний рынок, переплетаясь и сращиваясь с отечественным капиталом, иностранный интегрировался в процесс индустриализации страны. Облегчил продвижение по этому пути и подтолкнул к созданию целого ряда отраслей экономики, например угольнометаллургического района Донбасса.

Первая мировая война разрушила эту финансово-экономическую систему, оказавшуюся довольно хрупкой. С началом военных действий инвестиционный поток из Европы в Россию прервался, а система золотого обращения была ликвидирована во всех воюющих странах. Плата за помощь капиталами и технологиями (ноу-хау) была немалой. И тем не менее, хотя услуги иностранных бизнесменов не были филантропией и щедро оплачивались, экономический эффект оказывался выше.

В конечном счёте эти инвестиции работали на дело индустриализации России. Их направления, отраслевая структура обусловливались внутренними потребностями страны. И ещё. Значение иностранных инвестиций, о решающем вкладе которых в дело экономической модернизации России любит писать западная историография, безусловно, не было определяющим для экономического роста, поскольку отечественный капитал сохранял лидирующие позиции в народнохозяйственной системе страны.

Россия, ещё значительно отстававшая от экономически развитых стран Запада, в канун мировой войны вышла на траекторию здорового экономического роста. Его залогом была экономическая активность вчерашних крепостных, ставших, с одной стороны, крупнейшими фабрикантами и лидерами делового мира, с другой - пополнивших миллионную массу рабочего класса, руками которого создавался индустриальный потенциал страны.

Благодаря их усилиям империя к началу ХХ века вошла в пятёрку индустриально развитых держав тогдашнего мира. Крестьянская реформа 1861 года задала модель развития, а «фактор свободы» стал решающим обстоятельством того, что, по словам американского экономиста П. Грегори, «экономический рост и структурные изменения царской экономики в 1885-1913 годах соответствовали образцу современного экономического роста, который испытали на себе индустриально развитые страны». Разница лишь в том, что, позже других европейских держав вступив на путь индустриального развития, имперская Россия прошла и меньший отрезок этого пути.

Цифры и факты

1. В становлении европейского капитализма ведущее место занимали протестанты, для которых промышленная и финансовая деятельность была формой личного служения Богу. В развитии российской промышленности во многом сходную роль сыграли старообрядцы, но по совершенно иным причинам. Как и протестанты, старообрядцы образовали много разных церквей («согласий»), но все они считали Российскую империю государством Антихриста. Гонимые официальной церковью и царскими властями староверческие общины, стремясь обеспечить себя работой и хоть какими-то средствами к существованию, заводили производства. Но поскольку власти не желали иметь дело с «раскольничьими» общинами, в качестве собственников выступали их доверенные лица. Именно так калужский крестьянин Фёдор Алексеевич Гучков, представитель общины старообрядцев-беспоповцев «федосеевского согласия», сложившейся в подмосковном селе Преображенском, основал шерстоткацкую фабрику. Из числа старообрядцев - непьющих и трудолюбивых - вышли знаменитые династии купцов и промышленников Рябушинских, Третьяковых, Морозовых, Мамонтовых, Кокоревых, Солдатенковых и многих других. Со временем под давлением начальства кое-кто из них сменил веру, примкнув к официальному православию или к так называемой единоверческой церкви, которая, оставаясь формально старообрядческой, пошла на примирение с властью. Их предприятия превратились в полноценные частнособственнические фирмы, но память об их общинном происхождении сохранялась долго. И когда в 1885 году на Морозовской мануфактуре вспыхнула стачка, рабочие не просто выдвигали требования к хозяину, но грозили в случае их невыполнения вообще прогнать его (!): «А ежели не согласишься, то и фабрику Вам не водить».

2. К началу XX века в России эксплуатировалось 39 787 вёрст железных дорог (верста - 1066,8 м): из них 25 198 вёрст принадлежало казне, а 14 589 вёрст - частным обществам. В США общая протяжённость железных дорог в 1900 году составила 309 тысяч километров, достигнув к 1916 году максимальной протяжённости - 409 тысяч километров. Американские железные дороги были тогда занесены в Книгу рекордов Гиннесса. Однако абсолютные цифры показательны лишь при сравнении стран с сопоставимой площадью и населением. По густоте железнодорожной сети, то есть по соотношению длины железной дороги к площади страны, первое место занимала Бельгия, где на каждые 100 квадратных километров приходилось 22 км пути. В Великобритании эта цифра составляла 11,4 км, в Германии и Швейцарии - по 9,5 км, в США - 4 км, а в европейской части России - лишь 0,9 км.

3. Строительство и эксплуатация железных дорог были связаны с большими денежными потоками. А развитой банковской системы в России не существовало. Тогдашние «железнодорожные короли» (Дервиз, Кокорев, Губонин, Блиох, Поляков), не доверяя скороспелым банкирам-частникам и тем более друг другу, предпочитали учреждать собственные, подконтрольные лично им банки. «Благодаря всему этому, - писал Витте, - лица эти имели самое крупное общественное влияние даже на высший класс имущественных лиц».

4. Государственные приоритеты в экономическом развитии страны во многом определяла деятельность государственных банков. И Государственный коммерческий банк, и его преемник - Государственный банк России - кредитовали крупную торговлю и промышленность. Положение изменилось лишь после назначения в 1892 году на пост министра финансов С. Ю. Витте, внесшего изменения в Устав Государственного банка. А Крестьянский поземельный банк, открытый в 1882 году, предпочитал предоставлять кредиты крестьянским общинам и очень неохотно шёл на кредитование частных хозяев. Новый Устав Государственного банка 1894 года закрепил его право выдавать промышленные ссуды. Значительная их часть представляла собой ссуды мелкой и средней промышленности, торговле, крестьянам и ремесленникам. С другой стороны, возросли объёмы кредитования отдельных промышленных предприятий, преимущественно тяжёлой промышленности. Были расширены и объёмы выдач подтоварных ссуд, в основном ссуд под зерно. В конце XIX - начале XX века размер ссуды промышленному предприятию не мог превышать 500 тысяч рублей, а мелкому торговцу - 600 рублей.

5. Тяжёлое машиностроение России началось фактически с Ижорских заводов. В 1710 году на реке Ижоре по приказу князя Меншикова возвели плотину и вододействующую пильную мельницу для распиловки леса, идущего на строительство кораблей. Указ Петра I от 22 мая 1719 года подтолкнул развитие появившихся при ней производств - железных, медных, якорных и молотовых заводов, приписанных к Адмиралтейству. Отсюда и название - Адмиралтейские Ижорские заводы (с момента основания они были государственным предприятием). С середины XIX века Ижорские заводы становятся основным поставщиком брони для российского флота и береговых укреплений. Они осваивают строительство миноносцев: с 1878 по 1900 год было построено 19 миноносцев и 5 тральщиков.

6. Историки выяснили происхождение 400 владельцев промышленных предприятий в Москве в первой половине XIX века. Оказалось, что 58 происходили из купечества, 138 - из крестьян, 157 - из мещан и ремесленников (20 владельцев были дворянами и 58 - иностранцами). Основателями торговых и промышленных заведений чаще становились выходцы из сословия государственных и слившихся с ними так называемых экономических крестьян (бывших монастырских). Видимо, условия для активной хозяйственной деятельности у них были лучше, чем у прежних крепостных.

Бурлаки на Волге, И.Е. Репин, 1873 г.

За последние 30 лет человечеством создано столько же информации, сколько за три предшествующих тысячелетия.

С одной стороны, интернет - это благо. Будь он распространён в 1991 году также как сегодня, то не удалось бы осуществить перестройку и развалить СССР.
Напомню , главной целью перестройки - скрытой от общественного сознания - было разрушение СССР. Обществу же говорилось про обновление социализма, ускорение,
гласность и т.п.

С другой стороны, интернет - это информационная свалка, в которой перемешаны тонны мусора и несколько килограмм полезной "пищи для ума", отыскать которую весьма трудно. Но, как говорится, путь осилит идущий. Главное, поставить перед собой задачу по поиску полезной информации.

Например, нужно ответить себе на вопрос: царская Россия стремительно или не стремительно развивалась на рубеже XVIII-XIX веков?

Так как в постсоветской России "машина десоветизации" работала во всю мощь, одним из её "продуктов" было возвеличивание всего, что связано с царской Россией. Иначе и быть не могло. Перевёртыши, ругающие монархию в советское время, принялись её возвеличивать в постсоветской России.

В телепередаче "Суд времени", такие перевёртыши как Сванидзе, Млечин и Ко показали все свои "приёмчики". Но не все люди из их лагеря потеряли лицо.

Из передачи про Николая II:

Млечин:
"Сергей Владимирович, скажите, пожалуйста, как бы вот Вы описали состояние России в начале века, до начала Первой мировой войны?
Как Вы оцениваете: это было процветающее государство, отстающее государство"?

Сергей Мироненко, доктор исторических наук, директор Государственного архива РФ:

Конечно, это было отсталое государство. Государство, которое в 60-е годы поняло, что необходимо… К сожалению, вы знаете, я свидетель защиты, но я не могу против истины покривить душой.

На прямой вопрос о том, какой была царская Россия - процветающей или отстающей - до начала Первой мировой войны, был получен прямой ответ: "Конечно, это было отсталое государство".

Напомню ещё раз, Млечин занимал позицию в защиту Николая II и Мироненко выступал как его свидетель со стороны защиты.

Теперь о цифрах.

1. Какое место в мире занимала Россия по ВВП?

Доли в мировом промышленном производстве ()

В период 1881-1885гг. Россия отстаёт:

1. От США и Великобритании в 8 раз .
1. От Германии в 4 раза.
2. От Франции в 2 раза.

В период 1896-1900гг. Россия увеличила свою долю на 1.6%, отставание:

1. От США в 6 раз
2. От Великобритании в 4 раза
3. От Германии в 3 раза
4. От Франции в 1.4 раза

Уже в 1900-1913гг. происходит остановка. Отставание:

1. От США в 7 раз
2. От Великобритании в 2,6 раза
3. От Германии в 3 раза
4. От Франции в 1.2 раза

За указанное время мы видим стремительный рост только у США - с 28,6% до 35,8%.
Россия отстаёт от США в 7 раз!

2. Какое место в мире занимала Россия по финансам?

Накануне Первой мировой войны финансовый капитал России - 11,5 млрд. руб.

Доли мирового финансового капитала:

Доля России в мировом финансовом капитале уступает:

В 4,5 раза США
- в 4.5 раза Британской империи
- в 4 раза Франции
- в 3 раза Германии

При этом 7.5 млрд. руб. (из 11,5 млрд. руб.) или 2/3 - иностранные капиталовложения. Значит выготоприобретатели иностранцы. Как говориться в таких случаях: чья музыка тот её и танцует.

Если же взять только собственно российский национальный финансовый капитал, без учета иностранных инвестиций, то абсолютные и относительные показатели уменьшатся еще как минимум в 3 раза. ()

Доля России (без учета иностранных инвестиций) в мировом финансовом капитале уступает:

В 13,5 раз США
- в 13.5 раз Британской империи
- в 12 раз Франции
- в 9 раз Германии

Государственный долг царской России:

В 1913 году - 8,8 млрд руб.
- в 1917 году - 50 млрд руб. (долг вырос 5,6 раза!)

3. Какое место в мире занимала Россия по доходу на душу населения?

Источники: Опыт исчисления народного дохода в 50 губерниях Европейской России в 1900—1913 гг. (М., 1918); Рубакин Н.А. Россия в цифрах. Страна. Народ. Сословия. Классы. Опыт статистической характеристики сословно-классового состава населения русского государства (СПб., 1912).

Таким образом, можно сделать вывод о том, что в царской России перед Первой мировой войной действительно был рост. Только назвать его стремительным уж никак нельзя. Мы существенно отставали от других стран мира и по ВВП, и по финансам. Государственный долг с 1913 года по 1917 год вырос в 5.6 раза! По доходам на душу населения - читай по уровню жизни - у нас было огромное отставание (от Англии в 4,58 раза, от Франции в 3,51 раза, от США в 3,18 раза и т.д.)

Значит, все те кто говорит о стремительном росте кривят душой?

Или им не удалось разгрести кучи мусора в поисках "полезной пищи для ума"?

P.S. Поводом для написания заметки послужила передача «Смысл игры - 101», к вопросу о полезной пищи для ума.

Уходящее столетие оказывается фактически первым в истории человечества, когда стало возможным проведение более или менее достоверного анализа длинных рядов статистических данных для стран, составляющих большую часть населения мира и производящих львиную долю мирового продукта. Решающую роль в этом сыграло возникновение и последующее совершенствование системы национальных счетов, развитие методологии и практики международных экономических сопоставлений. Результаты соответствующих исследований и стали той статистической базой, на основе которой в Институте экономического анализа были рассчитаны важнейшие экономические показатели для России и других стран мира. [ International Comparison of Gross Domestic Product in Europe.1993. Results of the European Comparison Programme . UN, New York and Geneva, 1997; Heston A., Summers R. Penn World Tables (Mark 5): An Expanded Set of International Comparisons, 1950--1988. -- Quarterly Journal of Economics , May 1991, p. 327--368; Heston A., Summers R. Penn World Tables. 5.6. Revised and updated . January 1995; Maddison A. Monitoring the World Economy . 1820--1992. OECD, Paris, 1995; International Monetary Fund. World Economic Outlook Database. Washington, September 1999; World Bank. World Bank Databases . Washington, 1996--99 ] Значения других показателей (численности населения, государственных финансов) были заимствованы из ряда публикаций международной и национальной статистики или были рассчитаны на их основе. [ Mitchell B.R. International Historical Statistics. Europe, 1750-1993. International Historical Statistics. The Americas, 1750-1993. 4th edition, 1998; Mitchell B.R. International Historical Statistics. Africa, Asia and Oceania, 1750-1993. 3rd edition, 1998; International Financial Statistics . IMF, Washington, various issues; Demographic Yearbook. UN, New York, various issues; Social Indicators of Development. World Bank, various issues; Banks A.S. Cross-Polity Time-Series Data . The MIT Press. Cambridge, Mass., and London, 1971; McEvedy C. and Jones R. Atlas of World Population History. Penguin Books, New York, 1978; Keyfitz N. and Flieger W. World Population Growth and Aging. Demographic Trends in the Late Twentieth Century. The University of Chicago Press, Chicago and London, 1990; Maddison A. The World Economy in the 20th Century. OECD, Paris, 1989; Maddison A. Dynamic Forces in Capitalist Development. A Long-Run Comparative View. Oxford University Press, 1991; Maddison A. The Nature and Functioning of European Capitalism: A Historical and Comparative Perspective. University of Groningen, 1997; Liesner Th. One Hundred Years of Economic Statistics. A New Edition of Economic Statistics, 1900-1983. Revised and Expanded to 1987. Facts On File, New York and Oxford, 1989; Statistical Abstract of Latin America. Ed. by James W.Wilkie and Jose G.Ortega. Vol. 33. University of California, Los Angeles, 1997; Randall L. A Comparative Economic History of Latin America, 1500-1914. Vol. 1-4. Institute of Latin American Studies, Columbia University, Ann Arbor, Mich., 1977; Mizoguchi T. and Umemura M. Basic Economic Statistics of Former Japanese Colonies, 1895-1938. Estimates and Findings. Toyo Keizai Shinposha, Tokyo, 1988; Vazquez-Presedo, V. Estadisticas Historicas Argentinas. Compendio, 1873-1973. Instituto de Economia Aplicada, Buenos Aires, 1988; Veganzones M.-A. with Winograd C. Argentina in the 20th Century. OECD, Paris, 1997; Australians: Historical Statistics. Ed. Wray Vamplew. Fairfaх, Syme & Weldon Ass., Victoria, 1987; Geschichte und Ergebnisse der zentralen amtlichen Statistik in Osterreich, 1829-1979. Wien, 1979; Estatisticas Historicas do Brasil. Series Economicas, Demograficas e Socias de 1550 a 1988. IBGE, Rio de Janeiro, 1990; Ludwig A. Brazil: A Handbook of Historical Statistics. G.K.Hall&Co, Boston, 1985; Leacy F.H. Historical Statistics of Canada. Statistics Canada, Ottawa, 1983; Mamalakis M.J. Historical Statistics of Chile. Vols. 1-6. Greenwood Press, Westport, Conn., London, England, 1978-1989; Maddison A. Chinese Economic Performance in the Long Run. OECD, Paris, 1998; The Historical National Accounts of the People"s Republic of China, 1952-1995. Hitotsubashi University, Tokyo, 1997; Schroeder S. Cuba: A Handbook of Historical Statistics. G.K.Hall & Co., Boston, 1982; Brundenius C. Revolutionary Cuba: The Challenge of Economic Growth with Equity. Westview Press, Boulder and London, 1984; Historicka Statisticka Rocenka CSSR, 1945-1983. SNTL, ALFA, Praha, 1985; Hansen S.A. Okonomisk Vaekst I Danmark. Bind I, 1720-1914. G.E.C.Gads Forlag, Kobenhavn, 1972; Johansen H.C. Dansk Okonomisk Statistik, 1814-1980. Gyldendal, Copenhagen, 1985; Mead D. Growth and Structural Change in the Egyptian Economy. Richard D.Irwin, Inc., Homewood, Ill., 1967; Hjerppe R. The Finnish Economy, 1860-1985. Growth and Structural Change. Bank of Finland, Government Printing Center, Helsinki, 1989; Annuaire Retrospectif de la France. Series Longues, 1948-1988. INSEE, Paris, 1990; Toutain J.-C. Le Produit Interieur Brut de la France de 1789 a 1982. Cahiers de l"I.S.M.E.A. Serie Histoire Quantitative de l"Economie Francaise, no 15, Paris, 1987; Fontveille L. Evolution et Croissance de l"Etat Francaise: 1815-1969. Cahiers de l"I.S.M.E.A. Serie Histoire Quantitative de l"Economie Francaise, no 13, Paris, 1976; Delorme R. et Andre C. L"Etat et L"Economie. Editions du Seuil, Paris, 1983; Hoffmann W.G. Das Wachstum der Deutschen Wirtschaft seit der Mitte des 19 Jahrhunderts. Springer-Verlag, Berlin, Heidelberg, 1965; Statistische Arebeitsbucher zur Neueren Deutschen Geshichte, Band I-III. Verlag C.H.Beck, Munchen, 1975-1982; Die Bundesrepublik Deutschland in Zahlen, 1945/49-1980. Von R. Rylewski und M.O. de Hipt. Verlag C.H.Beck, Munchen, 1987; Die Deutsche Demokratische Republik in Zahlen, 1945/49-1980. Von R. Rylewski und M.O. de Hipt. Verlag C.H.Beck, Munchen, 1975-1982; Matolcsy M. and Varga S. The National Income of Hungary, 1924/25-1936/37. P.S.King & Son, Ltd., London, 1938; Icelandic Historical Statistics, Statistics Iceland, Reykjavik, 1997; Mukherjee M. National Income of India. Trends and Structure. Statistical Publishing Society, Calcutta, 1969; Sommario di Statistiche Storiche dell"Italia, 1861-1965. Istituto Centrale di Statistica, Roma, 1968; Sommario di Statistiche Storiche, 1926-1985. Istituto Centrale di Statistica, Roma, 1986; Indagine Statistica sullo Sviluppo del Reddito Nazionale dell"Italia dal 1861 al 1956. Istituto Centrale di Statistica, Roma, 1986; Fua G. Lo Sviluppo Economico in Italia. Vols. 1-3. Franco Angeli Editore, Milano, 1978-1981; Fua G. Notes on Italian Economic Growth, 1861-1964. Editore Giuffre, Milano, 1965; Repaci F.A. La Finanza Pubblica Italiana nel Secolo, 1861-1960. Zanicelli Editore, Bologna, 1962; Forsyth D.J. The Crisis of Liberal Italy. Monetary and Financial Policy, 1914-1922. Cambridge University Press, Cambridge, 1993; Changing Economy in Indonesia. A Selection of Statistical Source Material from the early 19th Century up to 1940. Vols. 2, 5, 11. Martinus Nijhoff, The Hague, 1976-1991; Historical Statistics of Japan. Vols. 1-5. Japan Statistical Association, Tokyo, 1987-1988; Emi K. Government Fiscal Activity and Economic Growth in Japan, 1868-1960. Kinokunia Bookstore Co., Ltd., Tokyo, 1963; Hwang E.-G. The Korean Economies. A Comparison of North and South. Clarendon Press, Oxford, 1993; Bahl R., Kim C.K., Park C.K. Public Finances During the Korean Modernization Process. Harvard University Press, Cambridge, Mass., 1986; Public Finance in Korea. Seoul National University Press, Seoul, 1992; Suh S.C. Growth and Structural Changes in the Korean Economy, 1910-1940. Harvard University Press, Cambridge, Mass., 1978; Statistiques Historiques, 1839-1989. Statec, Luxembourg, 1990; Statistics on the Mexican Economy, 1900-1976. Nacional Finaciera, S.A., Mexico, 1977; Bennett R.L. The Financial Sector and Economic Development. The Mexican Case. The John Hopkins Press, Baltimore, 1965; Reynolds C.W. The Mexican Economy. Twentieth-Century Structure and Growth. Yale University Press, New Haven and London, 1970; Zeventig Jaren Statistiek in Tijdreeksen, 1899-1969. Staatsuitgeverij, Gravenhage, 1970; Tachtig Jaren Statistiek in Tijdreeksen, 1899-1979. Staatsuitgeverij, Gravenhage, 1979; Bloomfield G.T. New Zealand: A Handbook of Historical Statistics. G.K.Hall & Co., Boston, 1984; National Accounts, 1865-1960. Central Bureau of Statistics of Norway, Oslo, 1970; Historical Statistics, 1978. Central Bureau of Statistics of Norway, Oslo, 1978; Historical Statistics, 1994. Central Bureau of Statistics of Norway, PDC, Oslo, 1995; Trends in Norwegian Economy, 1865-1960. Central Bureau of Statistics of Norway, Oslo, 1966; 25 Years of Pakistan in Statistics, 1947-1972. Central Statistical Office, Karachi, 1972; Portocarrero F.S, Beltran A.B., Romero M.E.R. Compendio Estadistico del Peru: 1900-1990. Universidad del Pacifico, Centro de Investigacion, Lima, 1992; USSR: Measures of Economic Growth and Development, 1950-1980. Washington, 1982; Steinberg D. The Soviet Economy. 1970-1990. A Statistical Analysis. San Francisco, 1990; Кудров В. Советская экономика в ретроспективе: опыт переосмысления. М., 1997; South African Statistics, 1995. Central Statistical Service, Pretoria, 1997; van Waasdijk T. Public Expenditure in South Africa. Witwatersrand University press, Johannesburg, 1964; Historical Statistics of Sweden. Vols. 1-3. Central Bureau of Statistics, Stockholm, 1959-1960; Krantz O. Offentlig Verksamhet, 1800-1980. Studentlitteratur, Lund, 1987; Historical Statistics of Switzerland. Ed. by H.Ritzmann-Blickenstorfer. Chronos-Verlag, Zurich, 1996; National Income in Taiwan Area of the Republic of China, 1997. National Accounts for 1951-1996. Bureau of Statistics, Taipei, 1997; Po S.P.S. Economic Development of Taiwan, 1860-1970. Yale University Press, New Haven and London, 1978; Wilson C. Thailand: A Handbook of Historical Statistics. G.K.Hall & Co., Boston, 1983; National Income and Expenditure of Turkey, 1962-1973. State Institute of Statistics, Ankara, 1974; McCarthy J. The Arab World, Turkey, and The Balkans (1878-1914): A Handbook of Historical Statistics. G.K.Hall & Co., Boston, 1983; Mitchell B.R. British Historical Statistics. Cambridge University Press, Cambridge, 1988; Peacock A.T. and Wiseman J. assisted by J.Veverka. The Growth of Public Expenditure in the United Kingdom. Princeton University Press, Princeton, 1961; Historical Statistics of the United States. Colonial Times to 1970. Vols. 1-2. US Bureau of Census, Washington, D.C., 1975; Kuznets S. National Product since 1869. Arno Press, New York, 1975; Long Term Economic Growth, 1860-1970. Bureau of Economic Analysis , Washington, D.C., 1973; National Income and Product Accounts of the United States. Vol. 1, 1929-58, vol. 2, 1959-88. Bureau of Economic Analysis , Washington, D.C. 1992-1993; Kurian G.T. Datapedia of the United States, 1790-2000. America Year by Year. Bernan Press, Lanham, MD, 1994; Economic Report of the President. US Government Printing Office, Washington, 1999; Historical Tables. Budget of the United States Government. Fiscal Year 1999. US Government Printing Office, Washington, 1998; Izard M. Series Estadisticas para la Historia de Venezuela. Universidad de Los Andes, Merida, 1970; Baptista A. Bases Cuantitativas de la Economia Venezolana, 1830-1989. Ediciones Maria de Mase, Caracas, 1991; Jugoslavia, 1918-1988. Statisticki Godisnjak. Beograd, 1989; национальные статистические справочники за различные годы. ] По этим же источникам в ряде случаев были уточнены и показатели национальных счетов.

Прежде чем приступить непосредственно к анализу статистических данных, необходимо сделать еще два важных уточнения. Первое из них касается временных границ исследуемого периода. Несмотря на значительные достижения исторической статистики последнего времени качество статистических показателей по мере удаления от сегодняшнего дня существенно снижается, а количество стран, по которым имеются соответствующие оценки, -- резко уменьшается. Так как более или менее достоверные оценки ВВП в 1913 г. были получены для 50 стран, а в 1900 г. -- только для 41 страны, то выбор начальной точки рассматриваемого периода был сделан в пользу 1913 г. Завершающей точкой рассматриваемого периода стал 1998 г. -- последний год, по которому имеются соответствующие статистические данные.

Второе уточнение вызвано ограниченностью данных об экономической дифференциации регионов и частей стран мира, претерпевших в течение ХХ века существенные территориальные изменения. В связи с этим в проведенных расчетах было сделано допущение, согласно которому в 1913 г. уровень производства ВВП на душу населения на территории нынешней Чешской Республики совпадал с соответствующим показателем, определенным для территории всей б.Чехословакии; показатель Российской Федерации -- с показателем всей Российской Империи, показатель нынешней Югославии (Сербии и Черногории) -- с показателем Югославии в границах 1948--1991 гг., показатели Северной и Южной частей Кореи в 1913 г. были приняты одинаковыми. В остальных случаях границы территорий, для которых определены экономические показатели в 1913 г., совпадают с границами этих стран в 1998 г.

Экономические итоги ХХ-го века

Важнейшими индикаторами, по величине которых традиционно судят о положении той или иной страны в мировой экономике, выступают площадь ее территории, численность населения, производимый ВВП, объем экпортируемых товаров, а также значения последних двух показателей на душу населения. Данные табл. 1 свидетельствуют о радикальном снижении места и роли России в мировых территории, населении, экономике в течение ХХ века. Если доля России в сухопутной территории планеты уменьшилась на 23%, то в мировом населении -- на 74% (почти в 4 раза), а в мировом ВВП -- на 83% (почти в 6 раз). Если же устранить влияние фактора сокращения территории в результате распада Российской Империи, а затем и СССР, и сопоставлять показатели, относящиеся к Российской Федерации в границах 1998 г., то доля России в мировом населении уменьшилась более чем вдвое, а в мировом ВВП -- более чем втрое.

Таблица 1. Изменение удельного веса России в мире в ХХ веке

Источник: ИЭА

Существенное относительное (а по численности населения -- и абсолютное) сокращение демографического и экономического потенциалов России привело к возникновению резких диспропорций в показателях относительного веса России в мире. Если в 1913 г. доля страны в мировой территории превышала ее долю в населении и ВВП мира примерно в полтора раза, то в 1998 г. удельный вес России в населении мира оказался в 4,6 раза, а удельный вес в мировом ВВП -- в 7 с лишним раз меньше ее удельного веса в мировой территории. Как убедительно демонстрирует мировая история, сохранять такие диспропорции в течение длительного времени при наличии стран-соседей, быстро наращивающих свои демографические, экономические и военные потенциалы, не удавалось никому. Рано или поздно наступает их коррекция. Если страна, оказавшаяся в подобной ситуации, своевременно не восстанавливает до приемлемого уровня свои демографический и экономический потенциалы, неизбежная "корректировка" происходит за счет территории.

Радикальное изменение места России в мире произошло под воздействием ряда факторов, среди которых можно выделить три основные группы -- территориальные, демографические и экономические. По данным табл. 1 определим вклад каждой из этих групп.

• Территориальные. Распад вначале Российской Империи, а затем и бывшего СССР и получение почти двумя десятками народов, проживавших на их территории, своей государственной независимости позволяют объяснить на 100% снижение удельного веса России в площади мировой поверхности суши, на 61,9% -- в мировом населении, на 34,6% -- в мировом ВВП. Пожалуй, действие только этой группы факторов следует признать имеющим исторически вполне объективный и неизбежный характер.љ
• Демографические. Относительно более низкие, чем в среднем в мире, показатели рождаемости, более высокие показатели смертности и соответственно средней продолжительности жизни позволяют объяснить 38,1% в сокращении удельного веса России в мировом населении и 21,2% в снижении удельного веса России в мировом ВВП. Анализ непосредственных причин демографической катастрофы, разразившейся в ХХ веке в России, выходит за рамки настоящей статьи. Здесь следует лишь отметить, что значительное влияние экономических факторов на демографическую динамику не подлежит сомнению.
• Экономические. Снижение относительного показателя душевого производства ВВП (с 96,7% от среднемирового уровня в 1913 г. до 66,1% в 1998 г.) объясняет 44,2% в сокращении удельного веса России в мировом ВВП. Если признать факт двойного распада империи закономерным, находящимся за пределами эффективного воздействия национальных властей, и исключить территориальные факторы из нашего рассмотрения, то тогда экономические причины позволяют объяснить 67,6% в изменении места России в мировой экономике. Если же дополнительно к этому признать демографическое развитие страны исключительно результатом ее экономического развития, то тогда экономические причины становятся фактически единственными в объяснении изменения места страны в мировой экономике.

Как бы то ни было -- даже при использовании наиболее консервативных подходов -- очевидно, что сокращение удельного веса России в мировой экономике в ХХ веке предопределено в первую очередь существенно более медленным, чем в среднем в мире, ростом производства ВВП на душу населения. Почему же экономический рост в России оказался столь медленным?

Страновые различия в темпах экономического роста

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, сопоставим результаты экономического развития 50 стран мира в 1913--1998 гг. (табл. 2). Рассмотрение этих данных позволяет сформулировать несколько важных наблюдений.

Таблица 2. Динамика ВВП на душу населения в 1913--1998 гг.

Источник: ИЭА

Первое, во всех странах произошло абсолютное увеличение ВВП на душу населения, во всех странах был зафиксирован положительный экономический рост. Поэтому судить об успехах или неудачах в экономическом развитии в долгосрочной перспективе нельзя лишь на основе данных об абсолютных значениях роста. Необходимо иметь представление о том, каким экономический рост в той или иной стране оказался по сравнению с показателями других стран, со среднерегиональными или среднемировыми показателями.

Второе, экономический рост в странах мира оказался чрезвычайно неравномерным. Если использовать в качестве критерия темпы экономического роста в США, то наилучшие результаты в 1913--1998 гг. продемонстрировали Япония, Тайвань, Норвегия, Исландия и Финляндия. Если взять в качестве точки отсчета среднемировой уровень ВВП на душу населения, то эти же страны улучшили свои показатели в наибольшей степени. С другой стороны, Аргентина, Куба, Новая Зеландия, Филиппины и КНДР в наибольшей степени их ухудшили.

Третье, по изменению своего места на шкале душевого производства ВВП Россия оказалась в нижнем квинтиле списка наряду с вышеупомянутыми странами, а также Болгарией, Мьянмой, Югославией и Бангладеш. Таким образом, ХХ-е столетие в экономическом плане было "потеряно" не только Россией, но и рядом других стран.

Изменение относительного положения стран на мировой шкале предопределено различиями в их темпах экономического роста (табл. 3). Абсолютным рекордсменом по этому показателю в ХХ веке стал Тайвань, ВВП на душу населения в котором увеличивался в среднем на 3,64% в год и в итоге за 85 лет возрос почти в 21 раз. Вслед за Тайванем идут Япония и Южная Корея. Эти три страны смогли продемонстрировать в уходящем столетии настоящие "экономические чудеса". На противоположной стороне шкалы находятся Куба, Мьянма и Северная Корея -- страны, экономическое развитие в которых в завершающемся столетии заслуживает наименования "экономической катастрофы". Здесь -- так же, как и в табл. 2, Российская Федерация находится в квинтиле стран с самыми низкими темпами экономического развития.

Таблица 3. Рост ВВП на душу населения в 1913--1998 гг.

Источник: таблица 2

Данные табл. 3 позволяют обратить внимание на кумулятивный эффект среднегодовых темпов экономического роста. Различия между крайними значениями среднегодовых темпов экономического роста на первый взгляд выглядят весьма незначительными -- всего лишь 3,26% в год (разница между показателями Тайваня и Кубы). Тем не менее поддержание разницы в таких темпах на протяжении 85 лет приводит к более чем 15-кратным различиям в абсолютных темпах роста. В результате Тайвань (в 1913 г. находившийся под колониальным управлением Японии китайский остров Формоза), бывший в то время одной из наиболее бедных стран мира, к концу столетия стал одной из наиболее богатых стран мира (по величине ВВП на душу населени -- на уровне Швеции и Новой Зеландии). С другой стороны, Куба, бывшая в 1913 г. вполне зажиточной (на уровне Финляндии, Чехии, Венгрии, Греции), к исходу века опустилась до уровня Пакистана.

Незначительные, казалось бы, колебания среднегодовых темпов экономического роста в течение длительного периода времени приводят к поистине удивительным результатам. Скажем, увеличение среднегодовых темпов прироста в течение 85 лет на "всего лишь" 1,0% способно увеличить абсолютный показатель ВВП на душу населения с 1,45 раза до 3,37 раза (показатели Мьянмы и Индонезии), с 2,35 раза до 5,34 раза (показатели Аргентины и Швейцарии), с 3,54 раза до 8,27 раза (показатели Австралии и Исландии), с 9,12 раза до 20,91 раза (показатели Финляндии и Тайваня). Фактически это означает, что, обеспечив повышение среднегодовых темпов экономического роста на 1%, за период длительностью менее века можно добиться более чем удвоения производства и доходов на душу населения.

Чем же объясняются страновые различия в темпах экономического роста?

Типы экономических систем и экономический рост

В качестве факторов, призванных объяснить страновые различия в темпах экономического роста, нередко называются такие, как размеры страны или размеры экономики . Утверждается, что крупные страны (по численности населения или по величине ВВП) не могут расти так быстро, как это делают относительно небольшие страны. Графики 1 и 2 показывают, что статистически значимой связи между размерами страны и темпами экономического роста не наблюдается. Существуют крупные страны, темпы экономического роста которых в течение столетия превышали среднемировые -- Япония, США, Германия, Бразилия, Франция. С другой стороны, есть немало небольших и средних стран, развивавшихся чрезвычайно медленно -- Куба, Югославия, Болгария, Гана, Новая Зеландия, Венгрия. Из двух Корей большая по численности населения Южная часть страны стала одним из мировых лидеров по темпам экономического роста, в то время как меньшая по численности Северная -- одним из мировых лидеров по темпам стагнации. Из двух Германий более быстрыми темпами развивалась более крупная в демографическом и экономическом отношениях Западная часть страны, в то время как менее крупная Восточная -- все более и более отставала [ Основные тенденции мировой экономики во второй половине ХХ века. -- Вопросы экономики , 1997, " 10, сс. 134--135 ].

Согласно другому распространенному мнению, важную роль в предопределении темпов экономического роста играет стартовый уровень экономического развития . Утверждается, что менее развитые страны растут быстрее, чем более развитые. Правда, существует и другая точка зрения, согласно которой небогатые страны попадают в так называемую "ловушку бедности", из которой затем никак не могут выбраться. График 3 показывает, что статистически значимой связи (ни отрицательной, ни положительной) между начальным уровнем экономического развития и последующими темпами экономического роста не существует. В мире есть страны, бывшие весьма богатыми в 1913 г., и развивавшиеся затем как весьма быстро (Ирландия, Дания, Швейцария, США), так и довольно медленно (Аргентина, Новая Зеландия, Австралия, Великобритания). С другой стороны, одни страны, бывшие весьма бедными в 1913 г., так и остались в этой когорте (Северная Корея, Мьянма, Бангладеш, Индия). Другие же продемонстрировали фантастические темпы экономического роста и смогли действительно вырваться из нищеты (Тайвань, Южная Корея, Таиланд).

Отсутствие какой-либо связи между начальным уровнем экономического развития и темпами экономического роста было показано также на более широкой совокупности стран для периода 1979--1996 гг. [ Секрет китайского экономичесого "чуда" . -- Вопросы экономики , 1998, " 4, с. 16 ]. Там же было продемонстрировано отсутствие влияния на темпы экономического роста структуры производства и занятости [ там же , с. 16--17 ].

Таким образом, ни размеры страны (или экономики), ни начальный уровень экономического развития, ни особенности структуры экономики не в состоянии объяснить страновые различия в темпах экономического роста. Чем же они объясняются?

Проверим, играет ли какую-либо роль такой фактор, как тип экономической системы . Для этого все страны из табл. 3 сгруппируем по признаку существования в них в течение какого-либо отрезка времени в ХХ веке централизованно планируемой экономики (ЦПЭ) (табл. 4). Таких стран оказалось 8 из нашего списка в 50 стран. Остальные 42 страны сформировали соответственно группу стран с рыночной экономикой (в том числе и такие медленно развивавшиеся страны, как Мьянма, Филиппины, Бангладеш, Индия).

Таблица 4. Экономический рост в странах с различными экономическими системами в 1913--1998 гг.

љ Источник: таблица 2

Среднегодовые показатели экономического роста в группе из 8 стран с ЦПЭ (1,18%) оказались заметно ниже, чем в среднем по 42 странам с рыночной экономикой (1,94%), чем в среднем по всей выборке из 50 стран (1,82%) и даже, чем в среднем во всем мире (1,56%). Более того, ни одна из стран с ЦПЭ в течение ХХ века не имела среднегодовых темпов экономического роста, превышавших среднюю величину по всей выборке из 50 стран (1,82%). Поэтому несмотря на увеличение абсолютного показателя ВВП на душу населения почти в 2,9 раза (с 1568 до 4541 дол.) относительные позиции этой группы стран заметно ухудшились. По отношению к среднемировому уровню ее показатель опустился с 94,5 до 73,6%, по отношению к среднему показателю выборки из 50 стран -- с 66,5 до 36,9%, по отношению к среднему уровню группы стран с рыночной экономикой -- с 62,5 до 32,9%.

Соответственно относительные позиции группы стран с рыночной экономикой (несмотря на огромные различия внутри нее) существенно улучшились, а абсолютный рост ВВП на душу населения в них оказался вдвое более быстрым, чем в странах с ЦПЭ (5,93 и 2,89 раза).

Против полученных здесь результатов и выводов возможно возражение, связанное с выбором конкретного периода сопоставления, поскольку для многих бывших социалистических стран 1990-е годы оказались годами глубокого экономического кризиса, и, следовательно, результаты их экономического развития оказываются хуже, чем они могли быть и были до начала этого кризиса. Для того, чтобы проверить, насколько это возражение обоснованно, было проведено сопоставление темпов экономического развития стран с ЦПЭ (и их регионов, ставших позднее независимыми государствами) во время "золотого века" их экономического роста -- с 1950 по 1989 гг. (для СССР и постсоветских государств -- с 1950 по 1991 г.) [ Основные тенденции мировой экономики во второй половине ХХ века. -- Вопросы экономики , 1997, " 10, сс. 130--137. ]. Выяснилось, что ни одна страна с ЦПЭ даже в этот, наиболее благоприятный для них, период не развивалась быстрее, чем сопоставимые с ними страны с рыночной экономикой.

Таким образом, статистически подтверждается закономерность, хорошо известная из практического опыта: экономическая система, основанная на централизованном планировании, препятствует быстрому экономическому росту. Страны с централизованно планируемой экономикой развиваются, как правило, медленнее, чем страны с рыночной экономикой.

Формулирование этого постулата важно, но недостаточно. На многие вопросы он не дает ответов.

• Во-первых , вопреки довольно распространенным ожиданиям переход к рыночной экономике в России и ряде других странах с ЦПЭ пока не привел к ускорению экономического роста и чувствительному повышению благосостояния людей. Наоборот, во многих странах переход к рыночной экономике сопровождался обострением экономического кризиса. Затянувшееся отсутствие экономического роста (а в ряде случаев -- и резкий спад производства), значительное снижение уровня жизни заставили некоторых наблюдателей выразить сомнения в правильности сделанного перехода к рыночной экономике. Для многих из них пусть низкие, но тем не менее положительные темпы экономического роста в условиях плановой экономики выглядят гораздо привлекательнее быстрого сокращения производства или его стагнации в условиях рыночной.
• Во-вторых , некоторые страны с рыночной экономикой в течение длительного периода имели темпы экономического роста, сопоставимые с соответствующими показателями стран с ЦПЭ или даже более низкие. В частности, экономический рост в Китае оказался более быстрым, чем в любой другой крупной азиатской стране с рыночной экономикой -- Индии, Пакистане, Бангладеш, Индонезии. Чешская экономика развивалась быстрее (даже с учетом кризиса 1990-х годов), чем высокоразвитые австралийская или новозеландская. А Венгрия и Болгария имели более высокие темпы роста, чем рыночные Аргентина или Филиппины. Почему?
• В-третьих , среди стран с рыночной экономикой разброс значений между среднегодовыми темпами экономического роста весьма велик и достигает 3,20% (между показателями Тайваня и Мьянмы). Это означает, что при наличии рыночной экономики за 85 лет можно увеличить душевой доход в стране и в 20 с лишним раз и только на 45%. Чем можно объяснить такую огромную разницу?

Ответ на эти вопросы лежит в характере проводившейся экономической политики.

Типы экономической политики и экономический рост

Для того, чтобы выявить характер воздействия экономической политики на экономический рост, 42 страны с рыночной экономикой были сгруппированы по темпам экономического роста (верхняя половина табл. 5). Обнаружилась достаточно отчетливая отрицательная связь между ними и показателями государственных финансов (государственных расходов и бюджетным дефицитом), нормированными по величине уровня экономического развития. Последний был определен как отношение ВВП на душу населения соответствующей страны к среднемировому показателю. Следовательно, показатели государственных финансов, нормированные по уровню экономического развития, показывают, в какой степени государственная финансовая нагрузка на экономику в данной стране отклоняется от "нормальной" для нее величины, предопределенной ее уровнем экономического развития.

Таблица 5. Экономический рост в странах с рыночной экономикой в 1913--1998 гг.

Выяснилось (и это можно назвать вторым постулатом), что наиболее высокие темпы экономического роста наблюдаются в странах, проводивших наиболее либеральную экономическую политику и имевших наиболее низкие показатели государственных расходов и бюджетного дефицита, нормированные по уровню экономического развития. И, наоборот, наиболее низкими темпами экономического роста отличаются страны с наиболее высокой государственной нагрузкой на экономику.

Чтобы проверить полученную закономерность, те же 42 страны с рыночной экономикой были перегруппированы на этот раз в зависимости от величины государственной нагрузки на экономику, нормированную по уровню экономического развития. Закономерность сохранилась: страны, имеющие наименьшую государственную нагрузку на экономику, растут намного быстрее, чем страны, в которых государственная нагрузка на экономику существенно больше.

Эта же закономерность затем была проверена на подгруппе из 8 стран с ЦПЭ (верхняя и нижняя части табл. 6). Хотя абсолютные значения государственной нагрузки на экономику существенно выросли по сравнению со странами с рыночной экономикой, закономерность сохранила свое действие и на существенно более узкой выборке. И среди стран с ЦПЭ относительно быстрее развивались страны, в которых относительный уровень государственной нагрузки на экономику был ниже, чем в среднем по группе. Страны же с более высокой государственной нагрузкой на экономику развивались медленнее всего.

Таблица 6. Экономический рост в странах с централизованно планируемой экономикой (ЦПЭ) в 1913--1998 гг.

Рассчитано по данным таблиц 5 и 6 Приложения

Обнаруженная зависимость, связывающая темпы экономического роста с размерами государственной финансовой нагрузки на экономику, похоже, носит универсальный характер. Она не только подтверждается при сопоставлении средних показателей по подгруппам стран с рыночной экономикой, с ЦПЭ и по всей выборке из 50 стран (нижние части табл. 5 и 6), но и при построении регрессионных уравнений (граф. 4 и 5). Кривую, образованную линией тренда, описывающего связь между уровнем государственных расходов и темпами экономического роста, можно назвать кривой экономического роста в ХХ веке .

Эта кривая показывает, что в странах, в которых государственные расходы, нормированные по уровню экономического развития, превышают 100% ВВП [ поскольку показатели государственной фискальной нагрузки нормированы по относительной величине уровня экономического развития, то их значения могут превышать 100% ВВП ], среднегодовые темпы экономического роста в течение столетия не превышали 1%. Сокращение нормированной государственной нагрузки на экономику до 50% ВВП повышает потенциальные темпы экономического роста до 1,5% в год. Дальнейшее снижение нормированной государственной нагрузки на экономику до 30% ВВП позволяет повысить потенциальные темпы роста экономики до 2 с небольшим процентов в год. При снижении нагрузки до 20% ВВП возможно ускорение экономического роста до 2,5% в год, а при ее сокращении до 15% ВВП и ниже среднегодовые темпы приросты ВВП на душу населения поднимаются вплоть до 3% в год.

Чтобы определить возможности каждого типа экономической системы с точки зрения достижения желаемых темпов экономического роста, соединим верхние части табл. 5 и 6 в табл. 7 таким образом, чтобы группы стран мира в ней были расположены в порядке убывания среднегодовых темпов экономического роста. Получились 5 своеобразных "ступеней" на "лестнице" экономического роста. Две верхние позиции (с темпами роста свыше 2,5% и от 2,0 до 2,5% в год) занимают исключительно страны с рыночной экономикой. Следовательно, для того, чтобы добиться максимальных темпов экономического роста, необходимо одновременно иметь и рыночную экономическую систему и низкие параметры государственной финансовой нагрузки на экономику. На трех нижних "ступеньках" экономического роста (от 1,5 до 2,0%, от 1,0 до 1,5% и менее 1% в год) можно оказаться и в условиях рыночной и в условиях централизованно плановой экономики. При этом однако страны с ЦПЭ отличаются, как правило, гораздо более высокими уровнями фискальной нагрузки, чем их рыночные "аналоги".

Таблица 7. Ранжирование групп стран мира по темпам экономического роста,
типу экономической системы и параметрам экономической политики в 1913-1998 гг.

Главная » Деньги, заработок, инвестиции » Экономика российской империи в начале 20. Российская экономика в начале XX века: причины развала